Тимин вежливо покивал напоследок, хотя, очевидно, и сам знал что делать. Буквально разбитые вдребезги ударом порождения мысли уже склеились по большей части: и Гильому нужно было чертовски много всего обдумать. Вопросы "стоило ли вообще все это затевать?" и, куда более важный, "что делать дальше?" особенно раздражающе ерзали в голове.
   Но при всех - по сути, мелких ведь, верно? - неудачах ученых, в каждой был свой положительный момент. Тимин без труда мог представить: случись такое на Солстхейме, и им бы конец. Целый отряд рьеклингов мог бы просто наблюдать за тем, как пепельные чудовища кромсают ученых в хладном гневе. А после синекожие бы растащили все, что осталось, и бровью бы не повели.
   Гильом понимал: Муна сделала то, что сделала, из-за Летео.

Шаманка немного озадаченно поглядывала на усевшегося на траве эльфа, оный с не менее растерянным видом водил глазами по "полю боя" и вертел в руках кулек, непонятно зачем наполнив его пеплом. Впрочем, эмоции рьеклинга сменяли одна другую по обыкновению быстро.
   Муна тихо покачала головой, как-то особенно по-доброму посмотрев на Летео и совершенно не обращая внимание на его странное увещевание.
- Нет. Ты не в долгу. Я быть в долгу спасла... спасать. Теперь, когда ты остаться.
   Она смолкла и запрокинула голову. С завороженной неспешностью обвела взглядом чужой мир, между которым и ней сейчас не стояло совсем ничего: чистейшее голубое небо над слепящими зеленью кронами причудливых деревьев, их аккуратные бурые стволы, нетронутые ни медвежьими когтями ни ледяной метелью, исполинские ягоды на их ветвях. И трава. Муна даже присела, чтобы потрогать ее руками - она была мягче гривы щетиноспина и едва ли не гуще.
   Словно по щелчку пальцев шаманка и думать забыла о всех проблемах. Ну, на короткое мгновение. Когда она с радостной клыкастой улыбкой вернула взгляд к Летео, ее лицо столь же быстро стало немного обеспокоенным. Муне казалось, что чудовище не задело его, но почему-то эльф все же выглядел неладно.
- Все быть хорошо?
   Так он говорил, верно же? Однако, по нему не скажешь.

Улыбки и утвердительного ответа оказалось более чем достаточно, чтобы убедить Муну и вернуть ее привычное легкомыслие. Или это оно было причиной, что шаманке столь мало понадобилось для успокоения? И то и другое, наверно.
   Она определенно не собиралась корить Летео за это признание. Даже не обратила особого внимания на его передергивание плечами: она привыкла, что чужаки порой сами не знают, что хотят сказать тем или иным жестом или словом. А уж "тактическое отступление" практиковалось рьеклингами в любом неравном бою - если, конечно, возможность исполнить этот маневр вообще была. Возможно, стань Муна в свое время воином, а не охотником, она бы сейчас и поглумилась над ошарашенностью эльфа... или нет. Пожалуй, она слишком симпатизировала чужакам, чтобы делать такое. Потому-то и не стала ни воином ни разведчиком.
   В общем, ее куда больше интересовал окружающий мир.
   Она задумчиво покивала в ответ, продолжая взирать глазами-плошками на пестрый пейзаж.
- Лес... сад, - быстро поправила себя шаманка, - красивый.
   Взгляд рьеклинга наконец зацепился и за деревянный коттедж. Причем реация была такая, словно строение вдруг появилось из ниоткуда: Муна даже отступила на шаг; хотя, может, дело было просто в том, что она хотела более цельно рассмотреть его. Дом Летео заметно отличался от жилищ данмеров и скаалов, хотя с последними имел кое-какие общие черты. Конечно, он и изнутри выглядел большим, но здесь казался еще больше, и Муна не преминула констатировать этот факт.
   Впрочем, дом домом - их шаманка видела за свою жизнь вполне достаточно, чтобы понять, что они мало отличаются друг от друга. Другое дело - очень, очень большая ягода, что сорвал Летео. Чужаки сами были огромными и их дома были огромными. Их земля, судя по всему, тоже была огромной: где-то вдалеке над деревьями виднеются белые кончики гор - одна из них, наверно, и есть Высокая Скала? Вот бы забраться на нее! - они так далеко, кажется, даже дальше, чем Дымящаяся башня от Солстхейма. И подходя к логическому завершению этого потока мыслей: может, странные, некрупные деревья здесь - вовсе не деревья, а огромные кусты? С огромными ягодами. Это показалось Муне совершенно гениальным выводом.
   Полностью удовлетворенная своим мышлением шаманка с энтузиазмом взяла предложенное угощение. На короткое мгновение она озадачилась тем, как правильно это есть, но такие мелочи уж точно никогда долго не стояли между рьеклингом и едой: сперва аккуратно надкусив яблоко, Муна обнаружила, что внутри оно мало похоже на какую-либо известную ей ягоду и не намерено растекаться при неловком обращении, а потому продолжила уже вполне спокойно.
   Но вот идея навестить Тимина - намек эльфа Муна поняла сразу - ей не очень понравилась. Впрочем, каким-либо образом выказывать недовольство она не стала.

Найти необходимые зелья не составило Тимину особого труда: в распространенных смесях он разбирался хорошо. Рану он обработал и на всякий случай перевязал. Представив себя со стороны, бретон усмехнулся - теперь все это выглядело еще более серьезно, чем на самом деле являлось. Конечно, заигрывать с судьбой он не стал и тихо-мирно сидел, потягивая чай. Не хватало только оступиться да еще раз приложиться головой - теперь уже о пол. Хотя время шло впустую, да.
   Когда на пороге появился Летео, Тимин сразу же выпрямился на стуле и постарался придать своему лицу как можно менее страдальческое выражение - а то альтмер того и гляди разведет излишнюю драму. Ну и еще с ним была рьеклинг. Как бы смешно это не звучало, а перед ней следовало выглядеть представительно хотя бы ему - раз Летео пошел другим, крайне сомнительным путем.
   Гильом приметил своим чуть мутным взглядом, что маг что-то крутит в руках.
- О, ты собрал пепел. - приободренным тоном сказал бретон и улыбнулся, - Очень хорошо.
   Он замялся и бросил короткий взгляд на выглядывающую из-за альтмера Муну с яблоком в руках.
- Ты не против, я отдохну немного? - спросил он альтмера, - А ты с ней пока, ну... как планировали.
   Да-да, Гильом свыкся с этой странной идеей. Он и не надеялся, что Летео передумает. А уж после того, что сейчас произошло, впору задуматься, не передумать ли ему самому насчет некоторых моментов.

Трудно было судить об истинных размерах сада, настолько густая здесь была растительность. Муне такой непроглядной зелени в жизни видеть не доводилось. Даже самые плотно растущие хвойные "лесочки" - хотя назвать их так уже было сильным преувеличением - на горах Солстхейма не могли потягаться с этим местом. Уж о соотношении размеров и говорить нечего: Летео сказал, что сад просторный, и Муна готова была ему поверить. Если кто-то настолько громадный считает место просторным, то он наверняка знает, о чем говорит.
   Шаманка обратила внимание на жест эльфа, но продолжила таращиться на все вокруг остекленелым взглядом, хотя все же неуверенно покивала. Определиться с направлением было действительно трудно: помимо дома глазу не за что зацепиться, настолько рябил и расплывался цветами сад.
   Муна поймала себя на мысли, что, кажется, совсем никогда не гуляла. Не ходила без какой-либо конечной цели. Это ощущалось странно. Будто бы сейчас, даже будучи привязанной своим обещанием к Летео и сознавая, что долго ей так расхаживать не позволят, она почувствовала себя... свободной? По крайней мере, она точно больше не в клетке. Хоть на какое-то время.
   Рьеклинг сделала несколько неуверенных шагов, всматриваясь куда-то меж деревьев, но периодически поглядывая на Летео - хотя не ясно, что она хотела этим сказать. Впрочем, она целиком обернулась, когда эльф заговорил о живности - может, работа охотника и несоответствовала ее мечтам, однако, Муна любила ее, по своему. Животные зачастую были не менее интересными, чем чужаки, иные даже куда хитрее - и Батамата не была лишена того азарта, что приносит попытка перехитрить их.
- Здесь ставить силки или капканы?
   Собственно, более чем резонный вопрос. Не хотелось бы наступить, куда не следует. Может это и "сад", а все ж таки лес, и раз есть дичь, значит, найдутся и те, кто ее ловит. Ну, на Солстхейме всегда был так. Голодный остров. Но шаманка, разумеется, помнила о доме только хорошее: оттого и гигантские ягоды - свое Муна сжевала целиком - занимали ее память куда меньше, чем иные приметные особенности чужой земли.
- В Земле в большой вода нет таких... сад. И все леса меньше. Можно далеко видеть.
   Надо сказать, еще когда Муна осматривала снаружи дом, у нее в голове возникла шальная идея забраться наверх - одна из тех вещей, что ей всегда хотелось сделать со скаальскими домами, но по понятным причинам, не стоило. Но уж больно они были похожи на маленькие рукотворные горы. При дальнейшем же размышлении, шаманка решила, что и вот это вот дерево или огромный куст - неважно - вполне сойдет. Примеченное ей, назовем его растением, выгодно выделялось ростом на фоне своих соседей и оттого смотрелось особенно заманчиво.
   Однако нет же. Ну или... может, потом. Но ней сейчас.
   Усилием воли рьеклинг оторвала взгляд от дерева и неторопливой походкой зашагала в направлении, в котором, как ей казалось, растительность сгущалась еще пуще - ей нравилось это забавное ощущение, когда деревья нависали над головой словно крыша, и здесь это можно было прочувствовать на совершенно невообразимом уровне.
- А в Земле Высокой Скалы есть серокожие? - спросила Муна, одновременно с тем слегка прибавив ходу. Как и мысль о подходящей точке обзора, этот вопрос был спровоцирован одним простым побуждением, которое шаманка до сих пор долго не могла для себя сформулировать. Но теперь смогла.
   Шаг рьеклинга стал довольно частым, хотя едва ли Летео пришлось бы хоть сколько-нибудь напрягаться, чтобы поспевать за метровым существом. К тому же, она то и дело оглядывалась - в конце концов, обещала ведь не отходить далеко.
   От Летео. Важное уточнение.

Летео ступал поодаль, и Муна, в общем-то, была ни за ни против. Потерять он ее так или иначе не должен: побуждение нырять в кусты и петлять меж деревьями рьеклинг все же переборола - раз Летео не сказал ни о ком, кроме кроликов и белок, значит, бояться здесь нечего - да и она постоянно проверяла, на всякий случай. А после сна в обнимку с его рукой, она уже почти не нервничала, когда он подходил близко. Глупо было бы продолжать шарахаться от него, в самом деле. Муна не была настолько недоверчивой.
   Вообще говоря, она была еще какой доверчивой. Каждое слово Летео воспринималось буквально от и до, и шаманка ни мгновения не сомневалась в их истинности.
- Крестьяне не ходить по... твой сад, Летео? - спросила рьеклинг с некоторым беспокойством. Судя по прошлым рассказам Летео, крестьяне были не из тех, с кем можно договориться. Лучше было вообще не сталкиваться с другими чужаками.
   Но эльф сказал ничего не бояться. Ему она могла поверить.
   Так и сделала. Непривычно было сознавать, что все это, целый лес, такой огромный и пустой, но при этом... он действительно ощущался безопасным. Только шелест ветра да щебетание птиц. И звуки их с Летео шагов. Белки, кролики. Это магия защищала эти места? Или как еще такое вообще было возможно? У Муны просто в голове не укладывалось.
   А она еще задавала вопросы, и ответы эльфа добавлялись сверху в эту беспорядочную кучу новой информации, которую предстояло разобрать и осмыслить, если шаманка хоть что-то хочет понять.
   В частности, более знакомые слова доходили до нее в первую очередь. Она тихо хихикнула, дотронувшись рукой до своего клыка, словно только сейчас вспомнив об их существовании, и уже после этого стала вникать в заданный Летео вопрос.
- Видела орков? - Муна в задумчивости хрипнула.
   «Орки... орки...» - слово казалось странно знакомым.
- Ог! - осенило ее, и она тотчас ответила как есть: - Нет, Летео, не видела. Но мне говорить... говорили.
   Она снова задумалась, еще раз прокручивая слова Летео в голове.
- Ог быть мер? - на лице шаманки отразилось искреннее удивление. Стоит ли говорить, познания о происхождении рас у нее отсутствовали как таковые, и она уж точно никогда не ассоциировала орков с эльфами. По рассказам разведчиков, у нее в голове сложился несколько иной образ, - Я думать ог как у... тролль. Только без шерсти, и кожа зеленая. - она в задумчивости поскоблила клык, после чего перенесла палец к себе на лоб, - А глаз быть?
   Муне начинало казаться, что здесь полно всего, чего мало на Солстхейме, и кажется, в обратную сторону это тоже работало: горы где-то в далеке, снега нет, большой воды тоже не видать. Серокожих тут было мало, а там - наоборот. Орков тут было много, ну и так далее.
- Альт. Мер. Альтмер. - язык чужаков понемногу становился яснее в своей сути, пока Муна продолжала складывать два и два, - Дан. Мер. Альтмер, данмер. - она остановилась и повернулась к Летео, тщательнейшим образом рассматривая его, - А! Да... помню. Мы говорить "желтый". Хотя много быть не желтый. - шаманка в задумчивости провела по зубам языком, - Оги... орки как быть, Летео? Оркимер?
   Она снова обвела эльфа взглядом и подернула ушами. С выражением глубокой задумчивости на лице.
- А рее... рьеклинг быть мер тоже?
   Все эти высокие материи настолько поглотили шаманку, что она почти перестала обращать внимание на происходящее вокруг. Даже не заметила наблюдающую за ними белку, пока Летео не указал на нее. Хотя животное и не пыталось осторожничать или еще как-либо скрываться. И Муну такое поведение слегка озадачило.
   Но гораздо больше ее озадачило поведение эльфа.
   Рьеклинги, конечно, кормили иногда с рук своих щетиноспинов, но самой Муне этого делать ни разу не доводилось - потому что своего у нее не было. И хотя ее племя было достаточно обеспеченным, чтобы им не приходилось ловить всякую мелкую, юркую живность, вроде тех же белок, знала Муна одного умелого ловушечника, что ставил иногда коробочки с приманкой. Вот, собственно, и единственная аналогия, которую она могла провести с тем, что сейчас происходило. Однако, Летео не был коробочкой и вообще едва ли собирался хватать непуганого зверька, как только тот приблизится.
   Разумеется ей хотелось поучаствовать в этом! Хотя бы потому, что это было необычно. И вообще, Муна любила зверей. Всех. Но с теми из них, кто не пытается тебя съесть, все намного проще.
   Впрочем, доверие белки, похоже, на рьеклинга не распространялось. Ему было по меньшей мере непривычно видеть что-то подобное. Но не то чтобы это смущало Муну. Солстхеймские белки убегали как ошалелые, стоило им заслышать хоть вообще какой-то звук или уловить запах чего-либо живого. А эта просто стала чуть острожнее, как заприметила второго двуногого.
   Рьеклинг кивнула, медленным движением взяла несколько орешков с ладони альтмера и с той же плавностью сделала пару шагов вперед. Она опустилась на траву и протянула ладонь, продолжая разглядывать рыжую зверушку. Уши слегка растопырились, завершая расслабленный образ шаманки. Обычно эта методика помогала успокаивать животных вроде оленей и нетчей - тех, кто не был склонен кидаться в атаку, если не чувствовал угрозы. Муна надеялась, что и белка перестанет ее чувствовать, если она примет максимально безобидный вид.

Муна таращилась на альтмера бесконечно доверчивым взглядом и тихо кивала - действительно, как ребенок на занятии. Чужаки, может, не всегда были приятны, и еще реже они были понятны, но Батамата всегда считала их интересными. Они были разнообразными, и это разнообразие помогало им придумывать вместе всякие штуки. Идти вперед, одним словом. Народ Муны, к ее глубочайшему сожалению, уже несколько лет топтался на месте. Словно щетиноспин на привязи, где колышек - уже давно лишенное значения прошлое. Темное прошлое, которое нужно было помнить, но следовало отбросить. Скинуть со скалы, придать большой воде, как череп Кастаага когда-то.
   Привязь. Шаманка мечтала обрубить ее. И она верила, что Летео сможет помочь ей. Она впитывала каждое слово, надеясь уловить в мелочах суть. Так устроена Мозаика.
- Орс-симеры...
   Она прошептала это несколько раз, пока не преодолела наконец запинку на непривычной букве. А потом шаманка задумчиво ухмыльнулась, попытавшись представить, как выглядит орк, с учетом всей новой информации. Выше Летео. Сильный. С острыми ушами. С двумя глазами. С клыками как у нее. Зеленый. Вырисовывался эдакий огромный зеленый рьеклинг - сознание даже по привычке дорисовало орку волосы, в которые были заплетены перья, и ухоженную бороду.
- Почему они не признавать?
   По правде, Муна уже знала ответ на этот вопрос: потому что они другие. Но от Летео она надеялась получить более осмысленное объяснение. Рьеклинги многое не могли поделить как с чужаками, так и между собой, но причиной тому для них никогда не являлся внешний вид. Стало быть, и здесь причина должна была крыться в каком-то более значимом различии.
   А может, дело просто в том, что они не понимают друг друга и не хотят понимать? Причиной большинства конфликтов с чужаками было именно это. Наверно, и между собой чужаки не ладили из-за этого же.
   Летео был из тех немногих, кто мечтал понять все и вся. Как ни печально, Муна не могла рассказать ему то, что хотела бы. Это можно было понять только самому. Но она пообещала, что поможет ему.
- Я расскажешь все что можно, Летео. Хоть нельзя разгадать в словах народ.
   Да, Муна понимала, что рассказы Летео об орках и альтмерах - лишь малая часть знаний об этих народах. Знаний, добытых многими поколениями. Она понимала, что даже о собственном народе один его представитель неспособен знать все.
   Главное, что Летео понимал это тоже.
   Порой нужно просто освободить мысли. Отчистить разум, чтобы вымести все лишнее. Наблюдение на движением Крашолфока было самым верным способом. Его неумолимые, но спокойные, плавные перемены умиротворяли. Даже самые, казалось бы, неусидчивые Его проявления.
   Маленькая пушистая бестия наконец поддалась своей жадности и спустилась на землю, в считанные мгновения оказавшись возле рьеклинга и схватив орех с ее ладони. Муна почти не шевелилась, с улыбкой наблюдая, как зверек грызет угощение. До безобразия непуганый зверек. Быть может, чужаки здесь совсем другие? Конечно же. Но дело даже не в них - в земле.
   Шаманка на некоторое время оторвала взгляд от белки, чтобы оглядеться вокруг. На спокойный край спокойно смотрят и Боги. Где еще родиться Погонщику, как ни здесь?

Даже при всем своем безрассудстве белка оставалась осторожным животным, а потому некоторые движения рьеклинга все же нервировали ее. Но вид орехов на ладони пересиливал, да настолько, что белка в конце концов схватила горсть и утащила - вестимо, чтобы запасти на будущее. Правда, несколько еще оставалось. Чисто из любопытства, Муна попробовала один и сама.
- Орсимеров не любят. - повторила за Летео шаманка.
   Из-за прошлого. Нет, вот этого шаманка не понимала. Видела во многих чужаках, и не понимала, отчего для них так важно хранить злобу. Да, Летео верно говорил, между племенами постоянно случались как мелкие столкновения, так и войны, но нет, дело никогда не было в словах, из-за которых "можно убивать". По факту, у рьеклингов это было всегда можно, и вопрос стоял только в последствиях: а они могли быть как отрицательными, так и положительными. Убийство соплеменника только ослабляло общину, и оттого порицалось. Но убийство вождя означало, что занявший его позицию победитель более достойный, чтобы вести племя. Убийство члена другой общины было более сложным вопросом, и далеко не всегда вызывало гнев соплеменников убитого. Другое дело, что совсем никаких вопросов не возникало в убийстве иноверца.
   Но не успела Муна сформулировать свои мысли в удобоваримую для Летео форму, как поначалу упущенное слово поразило ее разум словно молния.
- Сотни? Сотни рас? - рьеклинг была откровенно ошарашена. Ее способности в счете были довольно скудными, но она все же могла прикинуть, что сто - это действительно много. Это как если бы каждый член ее племени происходил из разных народов... только для сотен - нескольких сотен - их нужно было еще больше. В разы больше.
   Все же, на вопрос мага тоже следовало ответить, а не только задавать ему свои, все новые и новые.
- Да мы вою... воюем. Когда не согласиться или считать другое племя слабый. Если они не призна... признают, что слабый, то... тогда можно убивать, - хотя по мнению Муны формулировка была не совсем верной, так должно быть понятнее, - Но если признают, то так навсегда. Они принять вызов или признать слабость. И жить так дальше. Или не жить. И мы тоже жить так. Племя, который бросить вызов не может потом признавать слабость: то выбор только для... тем, кому бросили. Мое племя многих делать признать раньше. И они жить так. Уважать м... мое племя, вождя и меня. И мы уважать они. Зло получать души только тем... тех, кто дает ему сделать то. То не путь Богов. - шаманка сделала паузу, как будто сомневаясь, стоит ли произносить вертящееся на языке предположение, но слишком долго сомневаться она себе не позволила, - Может, оги тоже жить так. Не заканчивать война. Не признавать слабость, когда другие думать не так. Тогда для них нет мир. - она еще раз смолкла на короткое время и добавила: - Для нас нет мир с чужаками, Летео. Они не понимать.
   Привычный уже эмоциональный перескок, и рьеклинг сменила серьезную мину на улыбку, наблюдая за возвращением белки. Батамата снова раскрыла ладонь с орехами, но на сей раз не стала вытягивать ее вперед, и к ней приставила и вторую руку. Муна упорно ждала, пока теперь уже куда более умиротворенная зверушка подойдет к угощению, и когда белка принялась лениво грызть оставшиеся орехи, шаманка аккуратно коснулась пальцами свободной руки пушистой шкурки. Зверек вздрогнул, но отскакивать не стал - видимо, ненавязчивое почесывание маленькими пальцами ему пришлось по душе.
- Пища, мех, кость - да, но то когда убитый. Не всегда нужно убить. В жив... живом есть душа.
   Когда белка закончила и ретировалась, Муна наконец поднялась с земли. Сидеть, в общем-то было вполне удобно, но... да, следовало кое-что показать Летео. Легким движением шаманка развязала шарф и повесила его на свое плечо. В нем было жарко, конечно, но Тимину нельзя было видеть то, что под ним. Летео можно. Один за другим Знаки перекочевали с шеи на ладонь, и Муна жестом пригласила альтмера посмотреть поближе. Так же поочередно она брала талисманы и показывала их Летео, поясняя значение.
   Первым была затейливая костяная фигурка, напоминавшая какой-нибудь маленький духовой инструмент... или внутренний орган.
- Валокфор быть создатель. Никогда не говорить, но слышать. Но убийцы растащить его кости. В них мы помнить Его.
   Вторым была, кажется, обыкновенная галька с побережья. Занятной каплевидной формы, в металлической оправе, с выцарапанными узорами; но это и все.
- Варунаран - учитель. Слать знаки. Делать испытания. Он знает Замысел и хочет, чтобы мы зна... узнали тоже. В крови и плоти Его смыслы. - шаманка с намеком повела левой рукой.
   Последний оказался наиболее привычным для глаз не-рьеклинга, и в то же время, был весьма примечателен. Маленькое серебряное колесо с витиеватыми спицами вполне сошло бы за работу ювелира.
- Крашолфок есть колесо. Движение всего. Перемены. Трудно понимать Его, но ближе всего смыслы быть к душе. Вот почему Его видеть первым, Летео. Череп. Холод. - Муна вытаращилась в глаза эльфа, словно пытаясь то ли прочитать его мысли, то ли передать свои, - Он двигаться слишком медленно для рее... рьеклинг. Но для тебя по-другому, Летео. Нужен только свет осознания. Он в глазах Учителя.

Отредактировано Муна-Батамата (19.11.2015 13:56:05)

- А, племена... - протянула шаманка, как всегда, не сразу улавливая суть. Так сотни были рас, то есть народов, или племен? Пожалуй, не это важно, раз Летео говорит то так до эдак. Он рассказывал о войне. О войне за место, из которого был создан мир.
   Муна еще раз каким-то очень вдохновленным взглядом огляделась вокруг. Чужаки верят так... но отчего им не быть правыми? Мир должен был откуда-то начинаться, верно? Возможно, народ Муны тоже когда-то имел об этом свои суждения. Быть может, такие же. Но, как и многое другое, они канули в лету с нашествием демонов. И ее святым долгом, как шамана, было цепляться за любую мелочь. Да. В мелочах Мозаика.
   Чужаки могли помнить.
- Мир был создан от Высокая Скала... - учитывая всю пространность произношения и неуверенный трепет в голосе, фраза прозвучала почти как вопрос, однако рьеклинг проглотила интонацию на конце.
   Она сделала паузу и застыла на мгновение. Двигалось только лицо: и за это короткое время глаза на нем раскрылись так широко, что грозились вывалиться из глазниц.
- Ее мож-но видеть? От-т-туда ведь был создан? С высоты?
   Язык заплетался, Муна едва ли не прыгала на месте, а ее уши были готовы уподобиться крыльям бабочки и утянуть свою хозяйку в воздух.
   Мир! Отсюда! Создан! Мир! Был! Отсюда!
   Конечно же, сотни племен сходились здесь в битвах! И чужаки - пфе! - еще нуждались в каких-то объяснениях и оправданиях поверх той священной причины, что это, во имя всех Богов, сердце мира! Священной в высшем понимании - никакая религия тут не при чем!
   В накатившем исступлении Муна пропустила мимо ушей суть остальных заметок Летео о войне и орках, что, пожалуй, только к лучшему, потому что в текущем состоянии она окатила бы собеседника потоком непереводимых контраргументов и новых вопросов о таких причудливых вещах, как ядовитые перчатки или волшебные платки. Тоже непереводимых. Разговор на чужом языке становился совершенно невозможен, когда мысли уподоблялись бурану.
   Впрочем, буран может продолжаться днями, а вот разум рьеклинга был слишком нестабильной штукой, чтобы проявлять подобное постоянство. Шаманка понемногу уняла свою благоговейную дрожь и восстановила дыхание.
   Да, по-прежнему, она понимала, что мир действительно мог быть создан отсюда - и проникалась этим пониманием в полной мере. Но если подумать... да, наверняка Создатель оставил здесь свой след. Наверняка здесь можно было найти ответы на многие вопросы. Всего этого чужаки, конечно, не понимали - и воевали не за это. В лучшем случае - а в лучшем ли? - за "сердце мира". Теперь уже это словосочетание казалось Муне неуместным. Бессмысленным. Оно противоречило неразрывности Мозаики. Важности всего.
   Ответы. Ответы приближают к истине, но никогда не раскрывают ее. Муна понимала, что оказалась здесь не случайно, нет. В качестве испытания.
- Прости. - обратилась шаманка к Летео, окончательно успокоившись, - То... ты видеть то место?
   Альтмер говорил обо всем этом с пониманием. И в то же время, как будто сомневался в своих словах. Или сомневался, сможет ли он объяснить то, что не было им сказано? Должно быть, так. И правильно сомневался. Она не поймет. В этом и было испытание. Пока оставалось только принять все как есть. Когда-нибудь она сможет понять. Обязательно.
   Возвращение милого лесного зверька помогло окончательно привести мысли в порядок - в смысле, привычный рьеклингский беспорядок. По правде, Муна подивилась снисходительности белки не меньше, чем Летео - но рьеклинга в целом, от и до, поражало поведение здешней живности. Почему же белка на самом деле не отпрянула? А даэдра ее знают. Причины могли крыться хоть в остатках желе нетча на ладони, в которой Муна недавно сжимала орехи, будучи поглощенной своим приступом восторга.
- Чужаки - не ты, Летео. - шаманка чуть улыбнулась, провожая зверька взглядом, - Чужаки - кто не понимать. Да, то больше один народ. Их быть очень много. Не так, как ты. Они не торговать. Для племя-наш нет мир с чужаками, Летео. - повторила она снова, - Они и мы разные. Но оба не понимать. Потому мы думать о Туурар... Погонщик. Кто понимать оба и делать целое. - лиловые глаза снова что-то упорно искали в ответном взгляде альтмера, - Ты можешь понимать. Так ты и ворона разный.
   Вопрос, включавший в себя слово "дракон" явно весьма смутил рьеклинга - именно этим словом, как можно было заметить. Муна отвела взгляд, будто даже как-то стыдливо. Так делает ученик, не знающий ответа на заданный учителем вопрос, который, однако, должен знать на зубок.
- Я не знаю. - с соответствующей выражению лица интонацией ответила шаманка.
   Едва ли Летео мог заметить, каким облегчением для нее было впервые честно ответить на вопрос о драконах. О Крашолфоке. У нее не было права говорить так в лицо своим перепуганным и разбитым соплеменникам. Она не смогла признаться даже перед фельсаадским вождем - хотя он бы ее понял. Это было... делом чести, наверно. Она должна была найти ответы. На те же самые вопросы, что ей задавали - они ведь мучали ее не меньше. Но другим ее долгом оставалось помогать своему народу.
   Так было правильно.
   Муна вернула талисманы на их законное место, в той же очередности, и подняла глаза на Летео.
- Но ты зна... знать что-то?

Отредактировано Муна-Батамата (20.11.2015 21:17:50)

Муна поколебалась недолго, прежде чем сделать как сказал Летео. И хотя это нельзя было понять по ее виду, причиной тому был отнюдь не страх перед альтмером или общая неприкосновенность шаманки - с ними они уже давно разобрались и преодолели. Нет, ее страшило то, что она могла увидеть там. Чем могло являться это место. Муна стремилась к ответам подобно тому, как мотылек летит на свет, но в последний момент всегда вспоминала об огне. Правде было свойственно обжигать.
   Забавное зрелище, как кисть с цепкими, тонкими пальцами рьеклинга пытается обхватить куда большую - альтмера; получалось скорее наоборот. Впрочем, важен был сам контакт.
   Летео явно осознавал, что собирается показать Муне нечто великое: такое, на что смотреть довелось далеко не каждому, и что многие не увидят никогда. Он видел. И разрешил ей увидеть тоже. Действительно, разрешил. Тяжелый вздох и некоторое сомнение в голосе - как будто Летео должен был... охранять это место? От ног и взглядов тех, кто был... недостоин? Не готов? Одно стало ясно точно: он не был обыкновенным магом - каких среди громадин, кажется, каждый второй. Быть может, Муна ошиблась, когда не поверила его сравнению с шаманом? Ведь долг Летео несомненно уходил дальше и выше, чем давать советы вождю и его детям.
   То место, где все началось.
   Поначалу рьеклинг не поняла, что происходит, когда реальность вокруг начала таять. Или нет, скорее поняла и испугалась: вздрогнула и вцепилась в ладонь альтмера крепче. За парой исключений, основным из которых был сам Летео, магию обычно творили не на пользу Муне. А такие масштабные изменения в происходящем вовсе пробуждали самые кошмарные воспоминания: от безумного повелителя спригганов до самих демонов.
   Но сейчас это было не ради обмана. Летео показывал.
   Бояться не нужно.
   Тем более, что альтмер подводил их к сути осторожно, издалека. Сначала морской ветер - такой знакомый и родной. Где-то рядом берег, но ощущение пропадает: они уже за каменными стенами. Кто-то мог бы усомниться в значимости столь маленькой зацепки о местоположении, но у Муны вновь быстрее забилось сердце. Большая вода. Конечно же. Ее не могло не быть поблизости.
   Но они двигались дальше. Поднимались наверх. Если первое время рьеклингу казалось, что они где-то под землей, то теперь становилось ясно, что совсем даже наоборот. Здесь была прохлада и сумрак, и монументальные стены обнимали со всех сторон, но бывавшая в двемерских городах шаманка могла отличить, где конструкция выходит на поверхность: по звуку. Здесь была тишина в ее первозданном виде. Кажется, завораживающе выглядящие ступени поглощали даже их с Летео шаги. Ничто не могло нарушить здешний покой.
   Это место. "Ада-Мантия".
   Башня. Муна предположила верно.
   Небо, земля и вода соприкасались здесь. Материя и дух почти что перепрыгивали друг к другу через незримую границу, и Муна чувствовала, что у нее едва ли не волосы дыбом становятся от этого - и метафорически и буквально.
   Отсюда Боги создали мир.
   Летео показывал незатейливые, наглядные образы, рассказывая Муне историю, какой ее видел его народ. Шаманка знала эту историю. В еще более схематичном, искаженном даже, виде. Но знала - примечала общую суть. Знала и то, что в каком-то смысле эта история была правдой, а в каком-то - нет. Она была слишком близка к миру смертных, чтобы раскрывать Богов. Но это потому, что она слагалась для смертных. Чтобы они понимали.
   Как нельзя рассказать народ, так нельзя и рассказать Бога.
   «Невольный Создатель вычерчивает пустую форму. И Колесо вращением своим творит фрагменты. Они выкладывают Мозаику вместе - каждый свою часть. Крашолфок стремится уничтожить Валокфора. Он знает, что Создавший Мозаику сломает ее, чтобы собрать снова. И Он ломает. Всегда. Неминуемо.»
- Это быть раньше? Ката... Акатош убить здесь Локх... Лорхан? - рьеклинг говорила шепотом, будто бы опасаясь спугнуть иллюзию.
   Наверняка, здесь были сокрыты многие ответы, но Летео просто не мог их передать. Потому что не знал их, или потому что показать их было невозможно. Но и пусть так. Разгадать Богов должно самому. У шаманки был и другой долг. С ним Летео мог помочь. Возможно, только он и мог.
- Чужаки тоже вери... верят в это? - так же тихо спросила Муна и уточнила: - Кто не служить демонам.

Отредактировано Муна-Батамата (22.11.2015 14:30:47)

Муна следовала за Летео. Слушала и смотрела. Молча кивнула на его ответ. Она чувствовала, как альтмер нервно подернул пальцами и сжал руку крепче. Понимала почему: в видениях крайне легко заблудиться, даже если подготовился, даже если ты не один. И, наверно, правильнее было бы продолжать разговор, удерживать на себе еще одну частичку внимания мага, почти полностью поглощенного контролем своей иллюзии - и оттого утопавшего в ней; но Муна не могла оборвать его.
   Не сейчас.
   Они шли дальше, и нечто становилось все ближе. Очень живой отпечаток в памяти эльфа. Его отголоски были слышны уже, хотя Летео старался подводить их как можно плавнее.
   Сердечная Кость легла туда, где суждено было вырасти Дымящейся башне. Кровь из разверзшейся раны стекала по башне Высокой Скалы в ее воды. Летео сказал, что верят в это все, и, должно быть, он прав. Все верили, все знали. Но не все понимали, и не все желали понимать - в этом всегда заключалась проблема. За чешуей рыбы чужаки не видели крови.
   Шаманка вникала в рассказываемую историю не столько с увлечением, сколько с эдаким ностальгическим интересом - как свойственно старикам слушать чужие рассказы о пережитых временах - однако, странные сооружения, вокруг которых вились птицеподобные эльфы, задержали внимание Муны надолго и явно сильно ее впечатлили. Но, опять же, перебивать она больше не намеревалась. Вопросы можно оставить и на потом.
   Самые навязчивые она уже все равно выпалила.
   И получила ровно те ответы, которые ожидала. Если бы Муна когда-либо сомневалась в истинности своего пути, сейчас от этих сомнений не осталось бы и следа: разными способами и знаками, Боги рассказывали своим подопечным одну и ту же правду. Но вера для Батаматы всегда была превыше доказательств. И в настоящий момент шаманку больше всего волновало, что впереди.
   Мир продолжает вращаться.
   В этом он подобен колесу.
   И вот, перед Летео и Муной предстала одна точка на его ободе. Казалось бы, точек там неизмеримое множество, но... глядя на эту, становилось понятно, что их гораздо больше. Что колесо - вовсе не колесо. Осознание того, что всю свою жизнь ты словно смотрел на него только с одной стороны, а их было гораздо, гораздо больше. Ада-Мантия, должно быть, являлась одной из осей. Пронзающей вот эту точку. Одну из бесконечности.
   Нуль-Камень.
   Первое и последнее слово Богов.
- Это объяснение. - возразила вдруг Муна, не отводя взгляда от сияния, - Не такое, что можно понять сейчас. Но только такое мож... могут дать Создатель и Колесо. Только... это. - шаманка почти не шевелилась, но в то же время почему-то была уверена, что тянет руку к свету.
   И тогда Муна поняла, что тянет не она. Это пробужденное ощущение того, кто видел. Ладонь Летео становилась все более расслабленной. Свечение обволакивало их с таких сторон, которые обычно даже не осознаются.
   Боги не говорили со смертными не по прихоти своей, нет.
   Ради блага последних.
- Летео. - сказала рьеклинг негромко, но твердо, кое-как перехватывая кисть альтмера и бесцеремонно впиваясь ногтями в шрам от ножа, - Глаза. Свет в глазах. Этот рано.

Отредактировано Муна-Батамата (23.11.2015 09:26:30)

Казалось бы простое движение потребовало куда больших усилий, чем можно было ожидать. Как Летео затягивала его собственная иллюзия, так он сам растворялся в ней. Воспоминания, ощущения и даже мысли передавались тому, кому изначально предполагалось лишь показать место. И двигать рукой было чрезвычайно сложно, когда вся материя из нее будто бы исчезла; а требовалось еще схватить такую же дематериализовавшуюся руку альтмера. Благо, умиротворенный восторг, что излучал Летео, унимал всякий страх, придавал решимость и целеустремленность.
   И в какой-то момент все закончилось.
   Иллюзия распалась не мгновенно, но слой за слоем, почти как она рассеивала своего создателя. Эльф ойкнул, и Муна снова почувствовала себя в своем теле и мыслях. В целостности. Самое опасное - фальшивое ощущение реальности происходящего, и оно пропало первым. Остальное исчезало медленно, как приятное сновидение ленивым утром, и иллюзорные образы еще некоторое время плыли перед глазами, прежде чем окончательно слиться с действительностью.
   Последняя по обыкновению без всякого сочувствия напомнила о себе. Солнце, пробивавшееся тут и там через густые кроны, обожгло глаза. В нос снова ударили непривычно резкие для рьеклинга запахи. Звучный шелест и фырканье непонятно чем раздраженной белки не оставили и следа от тишины Ада-Мантии. Голова немного кружилась, то ли от самого пробуждения, то ли оттого, что, войдя в видение, в реальности они с Летео плюхнулись на землю.
   Муна рефлекторно одернула руку и еще раз удостоверилась, что конечность не затерялась в... где-то. По правде, шаманка не могла точно сказать, что именно происходило между тем, как Летео, кажется, коснулся свечения, и пробуждением. Но как бы то ни было, ощущения в результате оказались не самые приятные. Рьеклинг даже решила, что ей пока ни к чему подниматься. От первой же попытки сменить положение на сидячее, перед глазами поплыли круги, да и, в сущности, торопиться им с Летео было некуда, верно? К тому же, на траве лежать было удобно и даже приятно.
   Что она скажет?
   У шаманки были сплошные вопросы, которые она теперь судорожно выуживала из своей памяти - не слишком-то надежной и без всяких посторонних вмешательств. Они были спутанными, многие звучали откровенно странно: особенно этот, самый кричащий, "Кто ты?". Ну, во имя всех Богов, Летео же был... кем-то! Что-то отличало его от многих, и он это знал и понимал.
   Но Муна должна была ему объяснения не меньше, чем он ей.
- Это стена, Летео. Тут... там видеть сквозь, но камень быть стена. Через стена нельзя идти, как через дверь. Долг быть оставить себя... - рьеклинг так и лежала, распластавшись на земле, и, тем не менее, с крайне серьезным выражением смотрела куда-то в небо, - Что быть, когда ты кас... коснулся камень первый раз? Что быть с те, когда ко... касае... касаются второй?

Отредактировано Муна-Батамата (24.11.2015 22:14:20)

- Стены нужны, Летео. Ставить их Боги, или Замысел быть так. Важны, что они есть. Камень это ответ, может. Быть такой, что видеть сквозь стены. Но не дверь. Дверь нужно искать. И через порог не ступить без осознаний. То как... дом, Летео. Идти через стены Богов... неправильно. То даст кроха истины, но потом быть пустота.
   Шаманка подернула челюстью и откашлялась. Говорить так много чужих слов за раз было чрезвычайно трудно. И еще труднее было объяснять такие вещи. Это лес, по которому Муна и сама ступала неуверенно; вести через него кого-то еще было ей едва ли по силам. И все же, Летео ступал сам. У него было стремление, и шаманка была безмерно благодарна ему за это. Нужно было только направить.
   Или уже даже не нужно.
   Рассказ Летео о своем клане поразил рьеклинга настолько, что та едва не подскочила. Нуль-Камень был не просто ответом. Наверно, это было самое важное и полное объяснение, которое оставили Боги. Он словно выстилал прямую дорогу к двери и через пропасть на пороге, но...
   Здесь Боги совершили ошибку.
   Смертный не мог одновременно принять ответ и сохранить себя. И теперь... теперь Камень был подобен огню для мотылька, да. Тем, что сбивает с пути. Вечно манит.
- Твой клан охранять Камень, да?
   Такова их жертва. Теперь Муна все поняла. Ошибки Богов могут принести куда больше зла, чем самые изощренные выдумки демонов. Клыкастый берег надежно хранил слова Ядовитой Бездны от любого, кто в глупости своей не убоялся бы принять их. Но сохранить что-то столь величественное и опасное как Нуль-Камень не смогли бы все рьеклинги вместе взятые.
   Клан Летео хранил. Должно быть, уже многие столетия. И каждый касался Камня в начале пути, дабы узреть дорогу, и в конце - получая последнюю награду за свой труд. Они не следовали за Богами, нет. Служили им. Но эта служба была важна.
- Твой путь в познании Мозаики, Летео.
   Муна чуть улыбнулась и посмотрела на альтмера как-то... сочувственно? Так смотрят на ребенка. Когда он впервые видит свет. Делает первые шаги. Говорит первые слова.
   Впервые спрашивает о вечном.
   Задает вопрос, на который не знает ответа никто.
- То хороший путь. Свободный. У тебя нет долг для Боги, Летео. Нет долг лететь в пламя.
   Рьеклинг осторожно коснулась рукой плеча мага. Настолько осторожно, словно касалась какого-нибудь опасного, дикого зверя. Чужаки для Муны такими и были. Все еще трудно было воспринимать Летео иначе. Но так необходимо. Так правильно.
   Он другой.
- Ты можно делать выбор, Летео. Как ты остаться, когда рядом быть свет. Когда ты быть много в Его мир. То знак. Боги разрешать тебе делать выбор всегда.

Отредактировано Муна-Батамата (25.11.2015 14:42:57)

- Твой клан делать правильно. Мне нельзя видеть настоящий Камень. У стража долг быть знать, что охра... охраняет. Но другим нельзя смотреть. То неверный путь.
   Конечно же, Камень манил одной своей сутью, даже тех, кто только слышал о нем. Муну же он манил того сильнее, ведь она почти дотронулась до него, пусть и в видении. Но это был не первый соблазн, который необходимо было преодолеть шаманке. Ее путь был узкой тропкой, едва различимой в бесконечном мраке. И далеко не всегда ей удавалось сопротивляться зову ярких огней в стороне; хоть всякий раз они обжигали, и всякий раз шаманка твердила себе: больше никогда. Святой самообман. Она не могла давать себе таких обещаний. Не имела права. Один из этих огней должен был оказаться целью ее поисков. Однажды. Ее долгом было найти такой. Несмотря ни на что. Но сейчас... Летео предостерег ее. Как сама Муна тогда отогнала мотылька от ложки. Нуль-Камень не был тем, что она искала, это точно. Его света нужно избегать.
   Однако, то, о чем альтмер стал говорить дальше - и его своеобразное пояснение круглоухости людей - Муну явно смутило. Она нахмурилась и неопределенно подернула ушами, но все же дослушала до конца - и тогда успокоилась.
- То быть... не в расе, Летео. Кто не понимать и не хотеть, те искать силы сделать... как думают они. Зло владеть они, и потому топтать кости. - Муна поморщилась и беззлобно, но с очевидным презрением добавила: - Ворона быть такой. Злой путь - худший неверный. И по такой можно идти любой. Меры. Люди. Мы. Потому Варунаран учить нас... остановить их. Злой путь нельзя быть пройден до конца. Никогда.
   Шаманка по-прежнему смотрела Летео в глаза, точно так же как и продолжала держать его за руку. Слова чужого языка были ненадежны, непостоянны. Но контакт укреплял их.
- Ты хорошо видеть Мозаику, Летео. Ты можно направлять те, кто не выбрал путь. Раньше чем быть поздно.
   Себя альтмер, впрочем, направлял с переменным успехом.
   В рьеклингском обществе всяческие потасовки были обычной практикой: у каждой касты со своими особенностями, но суть оставалась одной. Тем не менее, вождя и шамана это не затрагивало. И если первого еще иногда вызывали на поединки претенденты на власть, то последнего нельзя было даже пальцем коснуться без его позволения. И Муну это более чем устраивало: вот не любила она, когда кто попало тянул к ней свои руки. А уж с громадинами Батамата вообще старалась держать безопасную дистанцию - по ее мнению, такие могли зашибить и чисто случайно, а уж если они тянулись к ней намеренно, то, что ж, намерения у них редко были хорошими.
   Однако, Летео уже нельзя было считать "кем попало". Пусть сначала Муна рефлекторно дернулась и вообще вся напряглась, почти как перепуганная кошка, постепенно она расслабилась, а руки обхватили шею альтмера. До сего момента Батамата позволяла себя обнимать всего трем сородичам - и то двое из них являлись ее родителями. О громадинах, конечно же, и речи быть не могло. Не могло. Раньше. А сейчас у шаманки уже не осталось ни желания ни сил сдерживать себя, не показывать слабости. Летео поймет. Рьеклинг крепче прижалась к альтмеру, уткнулась лицом в его плечо и тихо скульнула. Она знала, что в его языке есть понятие "фадан". И кажется, Муна впервые могла назвать так представителя другого народа.
   Вылезать из объятий не хотелось, да и желания возвращаться... ну да, у нее не было выбора. Шаманка ведь почти забыла за всем этим, почему она здесь, в чужой земле. Не потому что она проследовала сюда за знаками, нет. Ее сюда... притащили, словно вещь. Муна тяжело вздохнула и наконец выпустила шею эльфа из своей хватки. Как бы то ни было, а есть действительно хотелось.
- Пойдем.

***

Как и ожидалось, ссадина оказалась ссадиной и не более того. В конце концов, вопреки своему типичному для бретонца внешнему виду, Тимин не был каким-нибудь хлюпиком. Можно пойти дальше и сказать, что как всякий профессиональный моряк, он в какой-то степени привык получать по морде - но ладно, это было бы правдой только наполовину. Потому что обычно в подобные глупости впутывался Амон, и он же в случае чего впрягался за брата. А уж если кто и добирался до Тимина, тот получал в лучшем случае паралич, а в худшем... в общем, иногда и у старшего Гильома бывало "зажигательное" настроение, скажем так.
   В общем, возвращаясь к сути, долго валяться на постели бретону не пришлось. И первое время ему вполне было чем занять себя: записи сами себя не напишут, не упорядочат.
   Но коллега, похоже действительно увлекся прогулкой.
   Не беда. Тимин заварил чаю и уселся за, собственно, книгу - вот уж что точно само себя не напишет, сколько не исследуй и не расписывай результаты да догадки. Сперва он все-таки постеснялся брать помимо чая печенье... но альтмера все не было, а потому уж доводить до абсурда свою учтивость Гильом не стал.
   А Летео до сих пор не вернулся.
   Если бы Амон вот так пропал, то Тимин решил бы, что того или по пьяни в драке зарезали, или он просто нашел себе бабу по вкусу. Однако Летео... достаточно сказать, что ни то ни другое с ним по определению случиться не могло. Но, помимо этого фактора, он же просто пошел гулять по саду с рьеклингом, Малакат побери! С другой стороны, именно это и напрягало, если учесть, как Летео обычно вел себя, стоило только оставить его с Муной наедине. Хотя бы вариант о том, что рьеклинг по-тихому пришила эльфа и сбежала можно было отмести сразу.
   Или нет?..
   Слава богам, Тимин все же не успел окончательно свести себя с ума подобными предположениями, прежде чем Диренни соизволил появиться. Рьеклинг за ним ступала понуро и нехотя, что, в общем-то, не было удивительно: не то чтобы Тимин не понимал ее. Просто его это трогало лишь чуть сильнее, чем вид возвращаемой на цепь собаки, что недавно в кои-то веки вкусила свободы, сорвавшись с нее.
   По правде, Гильом едва сдержался, чтобы не выпалить что-нибудь вроде "Наконец-то!" или даже "Явился - не запылился!". Но Летео никаких обещаний ему не давал и сроков не назначал, стало быть, требовать с него бретон ничего не мог. Тимин натянул на лицо улыбку, поднялся и кивнул, лишь чуть запоздало приветствуя появившегося на пороге коллегу.
- Летео, ты... в порядке? - это казалось сейчас наиболее уместным вопросом. Вид у альтмера был, прямо скажем, пристукнутый.

Отредактировано Муна-Батамата (26.11.2015 16:05:48)

Все это было странно. Муна плелась рядом с Летео, то и дело прибавляя темп, чтобы нагнать его. И всякий раз задавалась одними и теми же вопросами. Зачем она это делает? Сколько раз ей уже давался шанс сбежать? Буквально сегодня они с Летео были в лесу, достаточно далеко от Тимина, а эльф... можно было просто оставить его как есть и дать деру. Почему она этого не сделала? Ответом на все эти вопросы был, как это всегда получалось у Муны, другой вопрос: стоит ли ее собственное благополучие возможности появления Погонщика? И уже на него ответом было "нет".
   Но хоть порой необходимость исполнить долг только успокаивает своей неизбежностью, здесь был иной случай. Шаманка не знала, сколько ей еще предстоит вытерпеть ради благой цели, но что-то подсказывало, что немало.
   Рьеклинг бросила короткий взгляд на спутника. Кажется, Летео понимал... конечно же, он все понимал. Но они с ним жили словно в разных мирах. Его мир был совсем другим, незнакомым и непонятным, в нем не действовали привычные Муне принципы, и ей не удавалось толком даже провести хоть какие-то аналогии. Разве что... нет, все же нет. Шаманка не понимала, кем был Тимин в глазах Летео, и почему все разворачивалось вот так. За вполне понятной сутью происходящего она, однако, не видела истинных причин - а это для Муны было важнее всего. И Летео не мог рассказать ей. Никто не мог рассказать.
   По правде, от невеселых размышлений у шаманки даже аппетит почти пропал, и все, чего ей сейчас хотелось, это протопать в свое место заключения. К сожалению, даже самые простые желания зачастую не торопятся исполняться. Тимин ждал их возвращения. И сейчас, при его виде, Батамату пронзило какое-то совсем странное ощущение. Конечно, сегодня утром уже было так, что она и круглоухий стояли совсем близко друг к другу. Но только сейчас Муна поняла, насколько же он тогда был беззащитен. Еще один упущенный шанс.
   Нет, не упущенный. Отвергнутый.
- Пока болела - лежал, - усмехнувшись ответил бретон, но, в контраст,  тотчас нахмурился, ловя на себе сверлящий взгляд рьеклинга, - По правде, я уже беспокоиться начал. Но это ничего, я тут пока обработал плоды наших трудов.
   Результаты работы Тимина были на лицо. Но в большей степени они были на столе, и ученый незамедлительно принялся освобождать место: в кухне его и так было не слишком много. Летео как раз засуетился с обедом, и Гильом был вполне не против завести беседу. Однако, впервые альтмеру удалось действительно застать его врасплох.
   Кажется, не так давно Тимин утверждал, что у Летео всегда на лице написано, о чем он думает? Что ж, теперь можно было брать свои слова и мысли назад: ничто не предвещало... вот этого. Тимин, как бы это сказать, чувствовал, когда его собеседник с ним играет. И Диренни сейчас делал именно это: вился ужом, подводя к одной из самых болезненных тем - этике. Гильома никогда не увлекали подобные игры, а этой темы он вовсе старался избегать; однако, его интересовало, как на такое поведение среагирует рьеклинг, а потому, для чистоты эксперимента, ученый только безразлично хмыкнул в ответ. Что там Летео удалось установить в разговорах с шаманкой, они смогут обсудить и позже.
   С того момента как альтмер перешагнул порог, Муна буквально прилипла к нему. Хотя ей трудно верилось, чтобы Летео мог защитить ее от Тимина - или от кого-либо вообще, если вспомнить сегодняшнее утро - рядом с ним она все же чувствовала себя в куда большей безопасности. По крайней мере, едва ли круглоухий станет кидаться магией в Летео. Но пусть шаманка и не имела ничего против компании эльфа, желание отгородиться от Тимина стеной и дверью никуда не делось.
- Я обедать там где раньше. - ответила Муна и покосилась на бретона, то ли заинтересовавшись его реакцией, точно так же как он интересовался ее, то ли просто оскорбляя его в сердцах.

Летео был мастером иллюзий, верно? В какой-то степени это выходило за пределы магических способностей. Вот сейчас, например, он и видом и словами создавал видимость, что все идет как надо, как обычно, как должно, и прочее, и прочее. Вполне успешно, надо сказать. И Тимин ему не менее успешно подыгрывал - хотя сам не мог объяснить, зачем и почему. Проблема была в том, что и тот и другой именно что поддерживали иллюзию. Очевидную иллюзию, с таким вот вязким привкусом нереальности и откровенной фальши; вот это они оба поддерживали со всей отдачей. И ради чего, спрашивается, раз оба понимали, что к чему? Уж точно их выступление не предназначалось единственному зрителю в лице рьеклинга, которая понимала в сложившейся ситуации того меньше; ее напряженная поза и озадаченный взгляд, останавливающийся то на бретонце то на альтмере, были достаточными подтверждениями тому.
   До сего момента Гильом был уверен, что кулинария Летео способна разрядить любую обстановку: она отлично себя проявила даже в той ситуации, когда стоял вопрос жизни и смерти. И именно она, должно быть, положила начало этому неожиданно доверительному отношению шаманки к альтмеру. Но в данный момент даже запах гуляша как-то не сглаживал неловкость. Впрочем, он легко пробуждал уже давно подавляемый аппетит. Подавляемый не без помощи печенья, но тем не менее.
   А неловкость продолжала поддерживать сама себя, не нуждаясь ни в логике ни в здравом смысле, потому как одно неловкое слово или действие порождало другие, и так далее. Например, вот Диренни вернулся к самому спорному - сегодняшнему утреннему инциденту. Муна, как и ожидал Тимин, встречала попытки альтмера наладить с ней то, что в цивилизованном мире гордо именуется нормальной беседой, абсолютным непониманием: на сей раз вовсе смолчала, поскольку Летео не задал вопроса; на вопрос ей пришлось бы ответить, а вот аналога слова "пожалуйста" у рьеклингов не было. Тимин же не мог позволить себе роскошь притворяться, что он не понимает, о чем речь. Напротив, он понимал все даже слишком хорошо, чтобы их с Диренни разговор не получил новый заряд неловкости. Правда была в том, что шаманка тогда защищала Летео, и не будь его рядом... В общем, Тимина тут спас кто-то другой, пусть даже этот кто-то сам о том не знает.
   Кажется, Гильом был на грани того, чтобы сорвать этот маскарад, и его такая возможность совсем не радовала, честно говоря.
   Но вернемся к рьеклингскому пониманию благодарности. В ситуации, когда один рьеклинг справляется с чем-то, с чем другой не может, это является очевидной демонстрацией превосходства так называемого спасителя. И "спасенный", как это заведено, может признать его силу - так обычно и случается - или оспорить. А под "оспорить" имеется в виду вызов на бой, естественно. Вполне разумная практика, особенно часто приводящая к грызне между охотниками, когда один мог убить зверя, которого, однако, убил другой. Признание силы "спасителя" само по себе не является чем-то постыдным, но, во-первых, ставит вас  на ступень ниже него в племенной иерархии - а это может оказаться на несколько ступеней ниже текущего положения - а во-вторых... ну, "спаситель" отныне и впредь считает себя сильнее вас, понятное дело.
   И вот тут перед Гильомом встала дилемма. Никакого желания бросать тут шаманке вызов он не имел - чай не дикарь. К тому же, он вообще не был уверен, что эти правила хотя бы частично распространяются на чужаков; да и Муна уже несколько раз могла убедиться, что он так или иначе сильнее, и один случай ничего не меняет. С другой стороны, если правила все ж таки распространяются, а Тимин смолчит, это может привести к непредсказуемым, но определенно неприятным последствиям. Куда более неприятным, чем неодобрение со стороны Летео.
   Выгадав момент, пока альтмер отвлекся, Тимин поймал взгляд рьеклинга и крайне выразительно помотал головой, на что та только хищно прижала уши. Так-то лучше.
   Но Диренни и не думал останавливаться. Отнюдь, он решил, что сейчас самое время нанести решающий удар. Прямо-таки шах и мат. Прозвучавшего вопроса не ожидал ни Тимин, только собравшийся сесть за стол, ни Муна, которая как раз взяла тарелку и кружку и направилась в свою комнату.
   К его собственному удивлению, для бретона эдакая кульминация показалась облегчением. Вот уж точно вопрос, после которого больше нет смысла продолжать плясать вокруг да около. А сколько уже плясали-то, два дня? Три? Летео не был излишне уверенным в себе альтмером, это точно. Гильом с неестественной заторможенностью опустился на стул и одновременно с тем посмотрел на коллегу с тем самым выражением, с каким смотрят на особенно тщедушных попрошаек, когда не хотят подавать им: мол, "извините, но нет" - сочетание несильного, но искреннего стыда, сверх меры приправленного стыдом напускным. К несчастью, он знал, каким будет ответ шаманки. Пусть игры в неловкость только закончились, еще менее приятные диспуты были еще впереди, и...
- Я не знаю. - ответила Муна и поспешила скрыться за дверью.
   Этим словам предшествовала немалая пауза, но она не шла ни в какое сравнение с той, что наступила после. Тимин не мог сказать, чтобы она именно длилась дольше, но она определенно получилась... более сочной, точнее не скажешь. Ученый был уверен, что предугадал ответ шаманки. Она должна была попроситься домой, она же должна была хотеть домой. До сих пор Гильом не ошибся ни в одном предположении насчет нее. Что ж, все когда-нибудь случается в первый раз. Уж к чему Тимину следовало привыкнуть, так это к тому, что чем больше рьеклинги стараются говорить честно и прямо, тем менее понятными они становятся.
   Бретон перевел взгляд с двери на Летео, и на сей раз в нем было куда больше искреннего стыда. Естественно, Тимин задавался вопросом, какого скампа это он чувствует себя виноватым - да ведь что бы рьеклинг ни выбрала, варианты вообще никак не были связанны с ним! - но легче от этого не становилось. Он даже не смог выдавить из себя казавшуюся до того уместной в сложившейся ситуации фразу: "а я тебе говорил". Говорил ведь. О рьеклингах. Об их шаманах. И обо всем остальном.
[AVA]http://i.imgur.com/69KqNzZ.png[/AVA][NIC]Тимин Гильом[/NIC][STA]Джентльмен удачи[/STA][SGN]Музыкальная тема персонажа

Внешне он походил на самого обычного бретонца, однако, некоторые детали казались... неуместными, в корне меняющими образ. Вот, например, хвост. Данмер проехался по нему взглядом от основания до далекого конца, уходящего в водную гладь. Длинный, скользкий, покусанный во многих местах. По-поросячьи розовый, по-крысиному длинный, по земле разлегшийся змейски.
©[/SGN]

Отредактировано Муна-Батамата (07.12.2015 20:44:55)