"Есть вещи, о которых хотят забыть, но
которые всё равно продолжают помнить.
Есть люди, о которых помнят, но которым
уже нет места ни в настоящем, ни в будущем.
Но порой и те, и другие словно хотят, чтобы их
приняли здесь и сейчас такими, какие они есть
– не забытыми..."
©Джа'Ра-Шани
.

Дорога по Скайриму была очень тяжелой. Не считая приближающихся холодов, особенно ощутимых в этой суровой стране, серьёзные проблемы доставила местная фауна. Никогда раньше Шейн не был атакован волками дважды за поездку в одну сторону, это был своеобразный рекорд, обусловленный, пожалуй, тем, что приходилось держаться подальше от больших дорог – никто здесь никогда не любил каджитов, а ныне и подавно. Тем не менее, голодные хищники были меньшей проблемой из всех, что поджидали путника. И всё же, претерпев все дорожные невзгоды, он добрался до Солитьюда, но,  к несчастью, был снова вынужден столкнуться с препятствием.
К городским воротам Шейн прибыл при полном параде – он был одет в достаточно простую дорожную одежду, но со вкусом, подходящим для искушенных жизнью обитателей светских районов. Его грива, тщательно вычесанная и уложенная на столичный манер, была выкрашена в пепельный цвет, создающий натуральный эффект седины. Вкупе с такой же серебристой бородой и намеренно состаренными чертами лица каджит походил на собственную престарелую версию. Присущая старикам неловкость и размашистость движений вместе с правильно подобранным голосом и интонацией делала образ ещё более убедительным. Вот только стражникам у ворот он всё равно по вкусу не пришёлся. О времена, о нравы.
.

- Ты только глянь на него! Хочет попасть в город, да ещё кобылу с собой приволок!
Охранники насмешливо ухмылялись, символично заслоняя собой проход. Шейн с кислой миной на лице выслушивал их насмешки и старательно делал вид, что его надуманные помыслы пусть и честолюбивы, но несут в себе здоровое и чистое зерно благодетели, которую, разумеется, эти два крепких лба осознать не в состоянии.
- Освети хоть на миг ваши головы лучик здравомыслия, вы бы отбросили все предрассудки и уделили внимание куда более важным делам, нежели цепляться по пустякам к добропорядочным гражданам.
- Что ты там лепечешь, киса? Это он что, нас за дураков считает? А ну я тебе сейчас покажу такой лучик! – стражник схватил старика за грудки и как следует встряхнул, от чего тот моментально обмяк и буквально повис на руках.
- Прекрати, что ты творишь? – неохотно попытался образумить его второй, - Немного чести в том, чтобы колотить стариков.
- И то правда, рассыплется ещё, собирай потом. – охранник недовольно тряхнул каджита ещё раз и наконец отбросил прочь. – Тебе повезло, что у меня сегодня слишком хорошее настроение.
- Чисто из уважения к твоим сединам, котяра, повторяю в который раз – твоему брату здесь не место. Куда бы ты там не просился, в Коллегию или куда тебе ещё надо, нам велено не пускать каджитов вроде тебя. Больше не доставай меня, иначе, клянусь богами, точно спущу твою тушку кубарем со скалы. Достал уже.
Ожидаемая реакция со стороны стражи оказалась слишком непробиваемой даже для такого острого языка как у Шейна. Возможно, будь он в другом образе, дело сложилось совсем иначе, но это шло наперекор задуманному, а стало быть, пора пускать в ход проверенное средство – золото.

Отредактировано Шейн (29.10.2015 23:53:05)

В любых спорах, больших и малых, конечный аргумент непременно упирался в материальную выгоду. Золото, драгоценности, территории или властные привилегии – на что только не способна человеческая алчность? Любое разумное существо в первую очередь смотрит на вещи с меркантильной стороны, и это заложено в самом его естестве – каждый ищет своего. И как бы не нахваливали дипломатию и тонкости искусства ведения переговоров, они всегда сводились к тому, чтобы минимизировать ущерб для собственного кармана.

Рука каджита потянулась к мошне, когда к развернувшейся под городскими вратами мизансцене присоединился ещё один участник. Шейн уже не торопился пускать в ход монету, но поспешил оценить новое лицо. Мягкие черты и ухоженный вид, как ему показалось, выдавали в человеке городского жителя, не обремененного тяжелым трудом, а то, с какой тактичностью он ввязался в разговор, дало понять, что интеллектуальная деятельность и образование не обошли его стороной. С его появлением настроения стражников ощутимо изменились в лучшую сторону по отношению к настойчивому гостю, и Шейн просто не мог не воспользоваться удачным случаем. Его благодетель оказался тесно связан с Коллегией, и к этому вора подвела отнюдь не одна догадка. Когда мужчина разобрался с мотивацией охранников и обратился к каджиту с предложением пристроить его лошадь в надлежащее место, Шейн моментально принял воодушевленный вид и позволил себе отчасти вернуть самоуважение.
- С удовольствием внемлю благоразумному совету. – он изобразил почтительный поклон в рамках приличия, означавший в равной степени благодарность и обещание отплатить за помощь.
Пристроив скакуна в руки конюха, показавшиеся вору достаточно заботливыми, они вернулись к воротам, где рассчитались со стражниками и благополучно прошли через ворота. Шейн не взял с собой ничего из того, что было не нужно ему в этот самый момент, полагая, что за всем необходимым сможет вернуться позже. Главное было при нём – увесистая рукопись, музыкальный инструмент и, конечно же, кошелёк с деньгами, содержимое которого должно было компенсировать нехватку других вещей.
Оказавшись на достаточно расстоянии от главных ворот и любопытствующих прохожих, Шейн остановился, дабы снова выразить свою благодарность незнакомцу, на этот раз более открыто и прямолинейно.
- Премного благодарен вам, друг мой, за столь неоценимую помощь, и можете быть уверены, что благодарность моя найдёт достойный способ ответить взаимностью. Моя имя Ка’Джавирр, и я прибыл сюда, дабы посетить знаменитую Коллегию бардов. Каджит проделал большой путь, и если бы не друг, он бы закончился неудачей. И хотя теперь душа торопит меня поскорее посетить Коллегию, позвольте узнать, как зовут моего благодетеля?

Отредактировано Шейн (30.10.2015 17:03:06)

Случившееся действительно можно было считать удачей. Кто знает, удалось ли бы подкупить стражник в одиночку, ведь в противном случае вору пришлось бы пробираться в город окольными путями, а уже само по себе вносило изрядную долю риска скомпрометировать себя. Так или иначе, Шейн был искренен в своём намерении возблагодарить богов за такой подарок судьбы, данный ему в виде человека.
- Бросьте, пустое это. В былые времена приходилось сталкиваться и с куда менее вменяемыми типами. Впрочем, здесь, в северной провинции, дела обстоят куда лучше, нежели в Сиродииле.
В какой-то момент каджит осёкся, ощутив что-то неправильное в происходящем. По привычке он начал поглаживать бороду, проверяя таким образом, не начала ли искусственная шерсть отклеиваться, но это было лишь машинальным движением – «щетина» была настоящей. Шейну повезло, что у него, как и некоторых других сородичей, на нижней части лица шерсть была более грубой, быстро отрастала и формировала то, что у людей называется бородой, но так как вор обычно стриг её, в делах нередко приходилось использовать накладной волос, и это породило соответствующую привычку. К счастью, тревожное чувство среагировало на сущий пустяк, оговорку.
- Я сказал «провинция», да? Прощу прощения, старый каджит иногда забывает, что мир уже не такой, каким был десятилетия назад. К тому же, с непривычки на холоде голова не так хорошо соображает, хе-хе.
Вопрос о длительности путешествия совершенно не был неожиданным, но почему-то именно сейчас пробудил воспоминания. Прикинув, сколько он пробыл в дороге, Шейн вспомнил и о том, что предшествовало этому. Трагическая случайность, а может, чей-то злой замысел, нелепая в своём драматизме потеря старых друзей – об этом нужно забыть, оставить в прошлом, там, где ему и место. Шейн мог сколько угодно скрывать свои чувства от посторонних, но не поддаваться им в самом себе было чрезвычайно сложно.
- Пожалуй, достаточно долго, чтобы напрочь отморозить пятки. Так давайте же оценим по достоинству местные заведения, тем более что мне всё равно нужно вас, Свер, как-то отблагодарить.
Интересный был этот человек, а самое главное, у него имелись связи в Коллегии бардов. Вне всякого сомнения, эта удачная встреча произошла с благословения Ноктюрнал.
Свер показал дорогу к местной таверне под названием «Смеющаяся крыса». Когда они вместе зашли внутрь, каджит постарался расположить их за наиболее уединенным свободным столом.
- Закажите что душе угодно, но буду особо признателен, если начнём с аперитива. – после этих слов Шейн закашлялся, затем положил под стол походную сумку и первым делом извлёк оттуда склянку с микстурой. Откупорив её, он сделал маленький глоток и тут же убрал обратно. В воздухе запахло мятой. В движениях этих не было нарочитой показушности, но вор постарался, чтобы их заметило как можно больше присутствующих и главным образом сам благодетель. На то была причина, и заключалась она в неизменно профессиональном следовании собственному плану, в котором каждая мелочь играла или могла сыграть важную роль, а некоторые нюансы просто следует решать заранее.

Отредактировано Шейн (05.11.2015 08:53:39)

В таверне царила самая, что ни на есть, компанейская атмосфера, и вор испытывал просто непередаваемые чувства, оказавшись в среде, что была одновременно и желанна, и близка по настроение. Всё же в Скайриме всё было особенное, и хотя каждый уголок Тамриэля мог похвастать чем-то своим, здесь коту нравилось даже несмотря на климат. Забавно и иронично то, что каджит не питал пристрастия к Эльсвейру – в конце концов, он вырос в Сиродииле. Но, как следует насмотревшись на имперскую вотчину, Шейн пришёл к выводу, что местный люд стал слишком обыденным и предсказуемым, в то время как страна нордов удивляла своей непохожестью. И прямо сейчас вор превратился в эмоциональную губку, в своё удовольствие впитывающую самый сок северной жизни, пусть и с лёгким столичным оттенком – в конце концов, это город, а не затерявшаяся в лесах деревенька – ну оно и к лучшему.
-Если уж говорить о приветствии, то ветвь первенства держат волки. Не знаю, почему их так много в Скайриме, но едва я проехал Фолкрит, эти бестии провожали меня чуть ли не до солитьюдских ворот, так-то. К счастью, я по-волчьи ни слова не понимаю, так что вы, Свер, всё-таки будете первым, кто встретил меня подобными словами.
Пока несли заказ, Шейн уделил внимание бардам. Вот уж где точно, так это в Солитьюде мимо них нельзя пройти. Сколько лет здесь работает Коллегия, сколько известных и не очень музыкантов, актёров и других творческих личностей – и как они могут ютиться в одном месте  и не скучать? Впрочем, поди, скучают – далеко не каждый отважится отправиться в дальние странствия в поисках вдохновения и новых изысканий. И это, наверное, было самой главной бедой, из-за которой мир не познал всего потенциала человеческой культуры. В частности, сейчас это было заметно по скудному репертуару, которым барды безуспешно пытались привлечь внимание публики. Если бы Шейн и вправду был маститым деятелем литературы и музыкального творчества, обладающих полномочиями, то непременно реформировал бы и Коллегию, и всё остальное.
Официантка принесла вино и какие-то закуски с сыром. Каджит поймал на себе её любопытный взгляд и ответил на него улыбкой, смотря в глаза девушке. Видимо, она почувствовала себя неловко, из-за чего поторопилась накрыть стол и поскорее заняться другими столиками. Всё ещё разглядывая её удаляющуюся фигуру, Шейн поймал себя на мысли, что невольно проводит сравнение с женщинами из Имперского города. По его мнению, нордки уступали им красоте и умении следить за своей внешностью, но надо было отдать должное, что даже без румян и подведенных глаз они кажутся более живыми, человечными и по-своему красивыми. Сопоставив эти и другие мысли с осознанием того, что вор должен играть старика, он сдержанно засмеялся. Интересно, какое у неё будет выражение лица, когда придётся нести горячее?
- Ну, как уже было сказано, от самого Фолкрита я практически не делал остановок по понятной причине, однако путь мой был довольно долог. До него мне приходилось останавливаться в Чейдинхоле, ну а до этого дорога пролегала через весь Сиродиил, от самой анеквинской границы. И тому была довольно веская причина, но оговорюсь сразу – не подумайте, что я очередной торговец. Интересы мои лежат далеко за пределами меркантильного понимая.
Шейн разлил вино по кружкам для себя и Свера, затем поднял свою, предлагая тост за знакомство.
- Что же до того, какая нелёгкая заставила мою дряхлую тушку заскрипеть оглоблями, то здесь я должен признаться, что мне повезло рассказывать об этом понимающему человеку. Вам, как члены Коллегии бардов, наверняка радостно будет узнать, что даже такие престарелые барды, как ваш покорный слуга, ещё способны на что-то и горят желанием привнести в мир творчества свежую струю. Мне доводилось видеть множество сцен и постановок, особенно в имперской столице, и я заметил одну интересную особенность – большинство из них… эм… не сказать, что старые, но уже достаточно приелись публике и успели, в какой-то степени, обезличиться. Конечно, ввиду всех событий, происходящих в Империи и за её пределами, грех жаловаться на это. Кто-то даже скажет, что эпоха грандиозных спектаклей прошла, и сейчас нет времени на что-то подобное. Грех не согласиться, однако…
Каджит плеснул себе ещё вина, но в этот раз лишь для разогрева.
- Люди начинают охладевать к творчеству, к художественной литературе и театру – мы теряем свою культуру, культуру поколений и наследие предков.

Пусть и краем уха, но не без интереса Шейн слушал игру музыкантов. За то время, что они со Свером находились в «Смеющейся крысе», те успели перепробовать довольно много мотивов, но, увы, все из них были хорошо знакомы каждому из присутствующих. Конечно, смело можно было ожидать ещё три-четыре мелодии, но, опять же, из известных, и такое положение вещей нагоняло тоску – неужели он не услышит сегодня ничего нового? Каджит мысленно перебрал в памяти наиболее эффектные «шлягеры», что пришлись бы сейчас как нельзя кстати, и в какой-то момент ему даже захотелось подняться, разогнать бардов и исполнить нечто нетипичное для этих мест и в то же время вдохновляющее. Что же, время для этого ещё представится.
- Каджит даже не будет спорить с этим. Когда в животе урчит, а меч в ножнах ещё не остыл от крови врагов, думы о поэзии уходят на задний план. Но если бы речь шла о таких крайностях, мы бы сейчас не сидели здесь и не вкушали хлеб и вино, а мерзли бы на крепостной стене и кланялись стрелам. Оглянемся же вокруг и увидим, что всё не так уж плохо. Однако, может стать хуже, ибо стазиса не существует – либо прогресс, либо деградация.
Вор налил ещё вина, и бутылка опустела. Подозвать разносчицу  труда не составило, и хотя та не ответила утвердительным кивком на расстоянии, можно было смело ожидать пополнения в ближайшие минуты.
- Поиски? Что вы, друг мой, для этого не нужно далеко ходить, вдохновение лежит у нас под носом, нужно лишь умерить гордыню и опустить его, чтобы ворваться в струю. Но пусть этим занимаются юные энтузиасты, а Ка’Джавирр давно нашёл то, что искал.
С этими словами Шейн вытащил из-под плаща книгу и церемонно водрузил её на стол.
- Это моя гордость. Созданная не за один год, хорошая пьеса. Но, как и любому творению подобного рода, ей нужна реализация. Достойная постановка, что придётся и к месту, и к времени. Из-за неё я здесь, спешу нанести визит в Коллегию бардов, дабы воплотить на сцене то, что даст миру творчества живительный глоток воздуха.
Женщина принесла ещё вина, но когда та поставила бутылку и уже засобиралась поскорее уйти, Шейн остановил её за руку и подался вперёд.
- Скажи мне, прелестное создание, подают ли здесь к столу пшеничные лепешки? – обратился он к ней.
- Да… Думаю, да. – девушка засмущалась, лицо налилось румянцем.
- Так пусть сделают большую тарелку, доверху, с мёдом. Да цыплёнка жареного, целиком, и вина не забудь. – когда разносчица ушла, каджит вновь вернулся к собеседнику, - Так вот, у меня есть готовый сценарий, замечательная драма. До сих пор я видел и вижу её только в исполнении соответствующего коллектива на нордской земле, и только в Солитьюде  есть все необходимые условия, во всяком случае, для премьеры.

Приготовление заказа обещало быть долгим, ведь наверняка что-то подобное здесь не готовили уже несколько лет, а может быть и вообще никогда. По большому счёту, Шейн был не настолько голоден, как ему хотелось бы думать, но мысли о сладких лепешках заставили его аппетит не на шутку разыграться. В основном он таким образом образовал для себя свободный временной промежуток для беседы, но всё же не отвлекаться на чревоугоднические позывы он не мог.
- Ну значит я действительно не прогадал, понадеявшись на Коллегию, а если меня ещё и представит достопочтенный господин Свер, это будет настоящим подарком судьбы.
Каджит уставился на бардов, что вдруг как-то притихли, и обнаружил, что у коллектива действительно случилась какая-то заминка. Они старательно делали вид, что настраивали инструменты и будто бы готовились к очередной партии, но на их лицах ясно было написано, что ребята уже просто не знают, что бы им ещё попробовать из имеющегося репертуара для развлечения публики.
- Для Ка’Джавирра было бы кощунством поманить лакомым кусочком и сразу же его спрятать. – вор снова прикинул, как долго ещё стол будет оставаться не накрытым , и понял, что совсем скоро блюда начнут причинять неудобства, - Хотя, честно говоря, я не думаю, что сейчас подходящее время и место, тем более что за пару страниц вы только раздразните свой интерес. Посему предложу вот что. Мне здесь нравится, особенно находясь в вашем обществе и будучи увлеченным беседой на взаимно интересную тему. Коллегия подождёт и до завтра, а пока я просто хочу как следует отдохнуть с долгой дороги, насытить чрево и собраться с мыслями. Что же насчёт пьесы, то мы можем ознакомиться с ней в более умиротворенной обстановке. Пожалуй, я сниму комнату на ночь, и как только потрапезничаем, перенесёмся туда. Как бы сильно не было моё желание, нужно разделять приятное с полезным, а то вся эта шумиха сбивает настрой. Кстати об это.
Барды и впрямь притихли. Один даже засобирался уходить, начал зачехлять лютню, чем только подорвал «боевой» дух товарищей. Шейн, что ещё в первые минуты своего появления в таверне успел разложить в уме возможные варианты, наконец увидел в этом творческом кризисе возможность вмешаться и спасти положение, а заодно и потешить собственное честолюбие. С кухни только-только запахло выпечкой, а значит времени было предостаточно.
- Мой друг, кажется, ситуация принимает серьёзный оборот. Сложно избавиться от ощущения, словно сами боги устроили эту встречу, но сейчас я ясно вижу, что оказался в нужном месте в нужное время. Прошу прощения…
С этими словами каджит поднялся из-за стола, прихватив с собой лютню, и уверенно направился к музыкантам. Те заметили его сразу, но обратили пристальное внимание лишь когда тот подошёл совсем близко и деловито покашлял.
- Господа, не смею отрывать вас от дела, но я вижу, что оно у вас идёт не лучшим образом, а потому желаю вмешаться. Не возражаете, если я позволю вам передохнуть, пока займу слушателей своей игрой?
- Игрой? Ты? – один из бардов удивлённо посмотрел на каджита и тут же состряпал скептическую физиономию, полную уверенности в собственных силах и никчёмности высказанного предложения.
- Молодой человек, - Шейн подошёл ближе и заговорщически наклонился к музыканту, но речь продолжил в весьма грозной форме, - Вместо того, чтобы разводить рукожопие и ждать, пока вам не разобьют лицо и не вышвырнут на улицу, лучше дайте сведущим коллегам исправить положение, а сами лучше передохните, глотните винца и хорошенько подумайте, как не опростоволоситься в дальнейшем.
- Слушай, да пусть играет. – к разговору подключился другой парень, явно замучивший себя и флейту выжиманием из оной последних соков.
Бард, смекнувший, что ему и друзьям и вправду не повредит передышка, молча кивнул остальным и начал собираться, хотя и не без особых восторгов – конечно, их никто не прогонял, просто попросили поделиться эстрадным временем, но чьи-то молодые амбиции слова вора явно сильно задели.
Музыканты отодвинулись, и Шейн оказался один на маленьком свободном пятачке зала. Освободив свой инструмент от чехла, он устроился на стуле и поторопился проверить настройку. Его лютня была необычной, и, кроме формы, отличалась от остальных меньшим количеством струн, которые были более толстыми и выдерживали кошачьи когти. Подтягивая их, каджит ударял по каждой, и эти звуки, равно как и вид новоиспеченного барда, привлекли внимание окружающих – кот понял это по тому, как все вдруг притихли. Настало время как следует размяться.

♪♫ СЫГРАННАЯ КОМПОЗИЦИЯ ♫♪
(если что, это авторское)

Отредактировано Шейн (12.11.2015 17:25:29)

Шейн не старался играть. Точнее сказать, он не прикладывал особого старания в то, что извлекал из своей лютни, но не потому, что как-то равнодушно к этому относился, а потому что мотив был достаточно прост и выучен в своё время до уровня "могу играть одной рукой закрытыми глазами, будучи пьяным вдрызг". Это в свою очередь позволило ему исподлобья наблюдать за тем, как реагирует публика и как меняются её настроения. Поначалу, конечно, было немного не по себе - в конце концов, насилие над менталитетом, пусть и незначительное - но вскоре люди прониклись и слушали уже с интересом. Особенно позабавила каджита реакция бардов. Они все с профессиональным интересом наблюдали за игрой, кое-кто даже начали потихоньку подпевать в такт музыке.
Наконец вор закончил свою композицию. Его наградили достойными аплодисментами, но музыкант понимал, что заканчивать выступление на одной вещи нельзя. Конечно, были весьма веские причины, чтобы не концентрировать на себе повышенное внимание людей, что славятся перепадами настроения, особенно по отношению к чужакам, но раз этот день ознаменовался чередой удач, стоило выжать из него максимум.
- Господа. - обратился Шейн в бардам после того, как благодарно раскланялся перед публикой, - В свою очередь я очень хочу выразить признательность именно вам, ибо вдохновлялся вашей музыкой с самого начала, что и побудило меня на этот экспромт. Однако, почту за честь сыграть с вами вместе.
Признаться честно, ребята согласились куда быстрее, чем предполагал каджит. Они моментально обступили его и приготовили инструменты, словно перепоручили новоявленному таланту право на руководство ансамблем. А вот лицо того музыканта, что являлся их негласным вожатым, выражало недовольство, и тот замешкался. Шейн знал этот тип людей - такие любят считать себя непререкаемыми авторитетами, а ещё падки на золото - что же, друг, ты своё получишь.
Вместе с бардами каджит исполнил ещё одну композицию. Перебросившись парой слов, дабы скорректировать друг друга, он целиком и полностью положился на их чувство ритма и способности к импровизации. Для начала он выбрал кое-что простое и не менее оригинальное, но уже, так сказать, более близкое нордскому духу:

♪♫ ЕЩЁ ОДНА КОМПОЗИЦИЯ ♫♪
(снова авторское)

Коллектив оказался более чем способным. Грех было бы снова об этом упоминать, но это была ещё одна удача. Несмотря на свою усталость, музыканты оказались талантливыми. Шейн и вправду не ошибся, полагая, что толика чего-то нового и необычного вдохновит их так сильно. На волне энтузиазма, кооператив подыграл вору в ещё одной композиции - на этот раз каджит выбрал старую эльсвейрскую тему:

♪♫ НУ И ПОСЛЕДНЯЯ ♫♪
(и это тоже моё)

Это было потрясающе. Шейн чувствовал себя замечательно - давно ему не доводилось играть с кем-то вместе. Вне всякого сомнения, барды наверняка испытывали те же ощущения, если не большие. Но пора было и честь знать, поэтому каджит, искренне поблагодарив музыкантов, удалился с импровизированной сцены. Перед уходом он всё-таки подошёл к недовольному барду и вложил в его руку стопку септимов, бросив напоследок короткое "спасибо".
После всех этих свершений, не заставивших ждать произведения сильного впечатления на публику, вор вернулся к Сверу, надеясь, что тот разделяет его добрые настроения и нисколько не заскучал. К тому времени на столике уже дымилась полная чашка лепешек с курицей. Первым делом Шейн ополоснул пересохшее горло глотком вина, и только затем взялся за хлеб.
- У вас в Коллегии потрясающие таланты, дорогой Свер. После работы с имперскими заморышами, которые без нот и двух ладов связать не могут, это как бальзам на душу. - Шейн быстренько слопал лепешку и тут же взялся за вторую. Он и вправду был голоден.

До чего же большое удовлетворение приносит осознание и явное созерцание того, как всё складывает ровно, гладко, без запинки. Подобные случаи редки и кратковременны, а потому всякий, кто имеет в них потребность, должен ценить и дорожить таким благоволением судьбы. Шейн ценил, в не меньшей степени осознавая, что всё это стало возможным и перспективным только благодаря грамотному ведению дела.
- Жизнь и вправду помотала каджита по свету. Конечно, большая часть моих скитаний пришлась на Сиродиил, но не буду скрывать, что и в других уголках мира мне тоже довелось бывать. Вне всякого сомнения, подобное накладывает отпечаток на мировоззрении любого человека, отчего впору  забыть о своих корнях. И хотя в этом меня не раз упрекали соотечественники, я не нахожу это каким-то недостатком. Так или иначе, радость мне доставляет уже тот факт, что к своим годам обрёл некоторую цель, путь устремлений в жизни. Не всем дано это, увы. Но ваших глазах, друг мой, я также усматриваю отнюдь не поверхностное восприятие жизни, основанное и на богатом опыте в том числе. Выглядите вы молодо, но душа говорит о далеко не приземленных чаяниях и умудренности опытом. Поведайте же мне о себе то, чего не стали бы скрывать.
Блюда были хороши, и вместе со старанием повар вложил в них не только любовь, но и заметную долю традиционного нордского отношения к готовке. Будучи не особо богатыми на пряности и даже без соуса, типичного для харчевен в южных регионах, хлеб с птицей обладали своим собственным вкусом – определённо, это стоило взять на заметку, рассуждая о нравах скайримского народа.
Обстановка в таверне значительно расшевелилась, и настроения, концентрирующиеся на персоне каджита, имели благоприятный оттенок, а местами исключительно дружелюбный – вот что бывает, когда отбрасываются предрассудки и происходит оценка по существу. К тому моменту, когда еда успела остыть, вор не без помощи нового знакомого успели употребить значительную его часть, и всё равно оставалось. Шейн, к тому моменту успевший мысленно и фактически побрататься с доброй половиной присутствующих, в конце концов понял, что пора возвращаться к вопросам насущным.
- Дорогой Свер, мне уже не терпится показать вам свою письменную работу. Сейчас Ка’Джавирр разберется с формальностями, и мы перенесём всё это благородие в более подходящее место.
Каджит рассчитался с трактирщиком за съём помещения до утра, предупредив, что, возможно, впоследствии оплатит ещё несколько дней в зависимости от того, как пойдут дела, на что хозяин дал добро и, видимо, остался очень доволен таким раскладом. После этого, прикупив ещё пару бутылок вина, он вернулся к столику, чтобы помочь собрать остатки трапезы. Уходя, кот не мог не заметить, как на него из-за угла кухни поглядывает та самая разносчица, что подносила им еду и выпивку.

По прибытию в апартаменты Шейн сразу же разоблачился – развесил дорожную одежду, прибрал меч и положил другие свои вещи рядом с кроватью. Главный же предмет, книгу с материалом, поместил на столик, зажёг и придвинул светильник.
- Итак, остаток дня в нашем полном распоряжении, и мы можем посвятить его пьесе.
Вместе со Свером они приступили к чтению. Каджит зачитывал строки вслух, время от времени вживаясь в описываемые образы, и произносил реплики так, как это должны делать актёры – с чувством, с расстановкой. По ходу дела он комментировал пересказ, раскрывая слушателю суть произведения. А заключалась она в следующем.
Действие пьесы происходило в вымышленном государстве, сходство которого со Скайримом очень сильно бросалось в глаза, но это и было задумкой автора – преподнести будущую постановку в том виде, в котором она могла бы быть ближе к душам нордов, что будут её лицезреть. События разворачивались вокруг королевской семьи, разрешающей в свойственной северному народу радикальной манере государственные проблемы и личные междоусобицы. Главным лицом картины являлся сын короля, на которого с каждым днём возлагается всё больше и больше забот о королевстве, правителем которого он скоро должен стать. Но среди приближенных имеется предатель, метящий на престол, который намеревается сделать это в обход существующих порядков. Герою предстоит стать свидетелем трагедии – смертоубийства отца, и последующих пертурбаций, связанных с восхождением на трон нового короля. Позднее он должен будет подготавливать отмщение, и это в свою очередь приведет к череде волнующих событий, но в конце концов всё закончится хорошо, и правда, пусть и не без жертв, но восторжествует.
Работа была объемной, выполнена очень тщательно и внимательно. Шейна нельзя было назвать полноценным автором этого произведения, ведь большая часть была позаимствована у другого, не менее гениального трудяги, однако он тоже приложил к этому руку, и благодаря его вкладу пьеса обрела законченный и весьма претенциозный вид.
К тому моменту, как была прочитана последняя строчка, оба деятеля устали, и немудрено – за окном сгущалась тьма ночи, вот-вот готовая раствориться в предрассветных сумерках. Взятая с собой еда закончилась, и только лишь подогретое вино ещё плескалось в бутылке – несколько её сестриц стояли рядом, выпитые.
- У-ух. Мне кажется, это легче сыграть, нежели читать. – вор в очередной раз зарядил курительную трубку смесью и запыхтел, расслабляясь, - Кстати об этом: что вы скажете на то, чтобы вы, Свер, сыграли главную роль?