Лазарет, открытый уже в городе, был печальной иллюстрацией к окончанию войны, хотя погибших, как и раненых, было немного. Война прокатилась быстро – с этой данностью она успела с трудом, но свыкнуться. Хотя полагала это величайшей глупостью. Война никогда не ведала жалости. А люди по-прежнему были людьми, каковыми они являлись уже несколько Эр. Агрессия для них в любом случае была характерна, ибо люди не научились решать спорные вопросы иначе, как войной или агрессивными требованиями. Лишь изредка вопросы решались миром и полюбовно. Порой гибли многие. Гибли незаслуженно. Поэтому Ано взирала на последствия с сокрушением глубочайшим.

К горьким запахам лекарственных снадобий Клинок привыкла не быстро. Ей всегда было жаль людей, складывающих голову за идею – нечто туманное; но, между тем, с другой стороны, она их понимала. Она была одной из немногих, кто отдал бы жизнь за Императора без сомнений, потому что она видела в нем не только важную персону, но и дальнейшую судьбу всей Империи. И потому что была смиренно предана. Как человеку, которого она, впрочем, знала весьма отдаленно и посему могла судить лишь по поступкам, и как правителю. В первую очередь даже, как к правителю. Эта-то преданность всегда и отличала Клинков, сперва прочитанная и впитанная со страниц, а затем – воплощенная в жизнь со всей самоотдачей. Ано знала их, Клинков прошлого, жила их жизнями на сухих пергаментах. И теперь шла их тропой.

Всего важнее на текущий момент были жизнь и невредимость императрицы. В свете покушения это требовало всех сил Ано… а также безраздельно ее внимания, собранности, слуха и зрения. Здесь она была, в первую очередь, наблюдателем. И тем, кто делал выводы. Требовалась готовность ко всему.

Ано не знала точно, кого следует подозревать, но выбор был невелик – либо то был Талмор, либо некто из Хай Рока. Иначе кому другому было необходимо разыгрывать свои политические игры в такую тяжелую для страны минуту? Впрочем, и в последнем, если задуматься, тоже был какой-то резон.

Только пока Ано неведомый.

Отредактировано Ано Ллетри (16.02.2016 09:46:01)

Ано быстро переглянулась с Аробр. По приказу Альвы Карвейна охрана императрицы была удвоена, как бы неприятен не был бы той этот факт. Тем не менее, в каком-то смысле Ано поступала вопреки приказу, зная, что пользы от исполнения его с некоторыми поправками будет больше, чем от беспрекословного выполнения. Она двигалась по помещениям лазарета, лишь сопровождая императрицу. Что, собственно, и было ее задачей – охранять императрицу. Впрочем, слушать и смотреть внимательно было еще одной ее основной задачей, которую она возложила сама на себя. Чтобы предупредить вероятные действия тех убийц, которые могли быть не пойманы. Или по крайней мере напасть на след этих убийц. Вопросы же следовало задавать аккуратно, чтобы не спугнуть того, кто мог оказаться под подозрением – если вообще это стоило делать. Иначе все предосторожности не имели никакой необходимости.

Скажем, любой, кто был как-то причастен к покушению, занимался приблизительно тем же, чем занималась на данный момент Ано. В этом она была уверена. Наблюдением, сбором информации. Когда-то и Клинки знали секреты действенных способов получения информации, и большая часть стражи императоров была шпионами. Ллетри же могла полагаться лишь на свою наблюдательность, а не на уловки, которых она не знала. Эсберн говорил, что некогда у Клинков была развитая шпионская сеть, но все это было утрачено. Знания были утрачены за ненадобностью. Ано еще раз пожалела об этом.

Перед вооруженным врагом она была безоружна – не в прямом смысле. Потому что у новых Клинков были новые задачи, а она осталась где-то между прошлым и настоящим. Рядом с Эсберном, которого с самого начала не принимал почти никто.

—Прем,— прошептала она. Надо было иметь терпение. И смотреть.

И, как можно было заметить, даже не будучи особенно внимательным, порядка в лазарете не было. Пока. Ано могла это понять по поведению немногих целителей, в числе которых была альтмерка – на нее Ано почти сразу обратила внимание. Возможно, виной тому простая безалаберность, а то и безразличное отношение к своим обязанностям. Она явно была не здесь мыслями – вот что подметила Ано сразу же. Помимо нее были еще один-двое целителей, которые плохо справлялись с возложенной на них работой, но это было следствием их плохой подготовки. Многие оказались не готовы к последствиям развязанной войны, и даже к последствиям ее. Осуждать их было не мудро, Ано вполне могла представить себя на их месте в подобной ситуации.

Отредактировано Ано Ллетри (15.02.2016 12:36:12)

Ано не подавала виду, но все же она наблюдала за альтмеркой. Та здесь была главным, если не единственным, алхимиком, как выяснилось из некоторых сторонних разговоров целителей, в которые прямо Ано не была посвящена. С самого начала Ллетри она не понравилась, но у данмерки не было ничего против этой женщины, ровным счетом ни единой зацепки. Если только… не странное ее внимание к шатру. Альтмерка то и дело в него входила и выходила, будто была привязана к этому месту. Ано такое поведение показалось подозрительным.  И последнее – женщина зашла в шатер, когда все было уже подготовлено. Если когда и следовало уличить ее на совершении какого-то беззакония, то именно только тогда. Ее поведение было вызывающе неправильным.

Ано резко выдохнула, готовясь к тому, что ей предстоит сделать. Аробр в любом случае останется рядом с императрицей, поэтому опасность для императрицы была минимальной. Аробр понимала, что Ано хотела сделать – достаточно было безмолвной обмены взглядов. Ано была достаточно доброй (некоторые даже считали, чрезмерно доброй) и отличалась своей обыкновенной вежливостью, впрочем, что следовало о ней сказать. Для нее этот поступок был необходим, хотя и не слишком приятен – но она знала, что следует соблюсти осторожность и подловить подозрительную личность, если она еще не совершила ничего предосудительного. И, тем более, если уже совершила.

Ано вошла как раз в тот момент, когда женщина открывала пробку. Клинок нахмурилась – она явно ожидала чего-то подобного. Женщина не вызывала у нее доверия даже на первый взгляд, который Ано бросила на нее. Альтмерка выглядела как безумица. Ничего хорошего от подобных особ Ано не ожидала, хотя у нее всегда были проблемы с пониманием человеческих поступков – и отчасти эмоций. Но здесь у нее сомнений не было.

А зелье, которое держала эта женщина, явно не было похоже на целительное. Ано еще сильнее свела брови, поочередно глядя на зелье и на женщину. Ничего хорошего это не предвещало; однако, зная Ано, можно было сказать, что она недовольна. Клинок всегда держала себя в руках, а злилась и того реже, чем разочаровывалась в людях.

Однако женщина ей не нравилась. И ей определенно не нравилось ее поведение и возможные мотивы.

За этим что-то скрывалось, без сомнения. И Ано была отнюдь не уверена, что сможет раскрыть ее подлинные мотивы. Ее намерения здесь. Тем более, что Ано поступала в открытую, показывая свои личные стремления и принадлежность к Ордену Клинков открыто. Но предотвратить поступок следовало.

— Соблаговолите объяснить, что здесь происходит. Будьте так добры… А также отдать то, что вы сейчас держите. Это пригодится для расследования, которое будут вести Клинки.

Подозрения и требования Ано были вполне оправданы. Впрочем, женщина в любом случае нашла бы отповедь. Ано смотрела на нее внимательно, пытаясь уловить малейшую перемену в ее лице. Это могло стать хоть какой-то зацепкой, ключом к пониманию такого поведения.

Отредактировано Ано Ллетри (16.02.2016 11:09:06)

Тема поста

Ано ожидала подобного поворота событий. У нее даже был заготовлен ответ на возможную отповедь альтмерки. Да и у нее были, кроме того, некоторые знания о таком виде магии, как алхимия. Знания довольно поверхностные, впрочем. В создание зелий входил такой элемент, как перегонка – и в большинстве случаев это было обязательным. То, что собиралась сделать женщина, наводило на мысли, что она собиралась отравить зелья. И Ано была крепка в своих подозрениях, как никогда. Жест женщины остался для нее не совсем ясным, но позже Ано поняла, в чем дело: женщина "испугалась" отнюдь не сразу. Клинок продолжала мерить некоторое время распростершуюся альтмерку взглядом, в не самых легких размышлениях о сложившихся обстоятельствах, после чего взяла пустой флакон с полки и маленький нож, необходимый для измельчения растений. Ано использовала его не по назначению, а чтобы собрать вещественные доказательства. Затем Клинок спрятала флакон в складках мантии, собираясь в дальнейшем передать Аробр для большей сохранности.

— Я должна сообщить о произошедшем императрице. — Ано вежливо улыбнулась, подходя и протягивая женщине руку. — Мне помочь вам, или вы предпочтете подняться сама?

Ано была достаточно проницательна, чтобы оценить ситуацию. Женщина была захвачена врасплох за, несомненно, недобрым поступком, и у нее были какие-то основания для этого. Вне зависимости от того, было ли это безумие, читавшееся по ее лицу, или навязанные кем-то убеждения. Или некая личная неприязнь к Императрице. Загнанная в угол, женщина так просто не сдастся. В последнем Ано была абсолютно уверена. Как и в том, что, остановив подлую женщину здесь, она может и не подметить других ее поступков. Или, что, возможно, подобные поступки совершались и ранее, до того, как женщину застала за ними Ано. В своем безумии женщина была опасна, и Ано обязана была оградить Императрицу от опасности.

Ано не сказала женщине более ничего. Перед ними обеими стояли сейчас разные задачи. Задача Ано — вывести женщину на чистую воду, женщины — избегнуть этого.

Отредактировано Ано Ллетри (16.02.2016 22:05:58)

Ано захватила и часть пробирки, которая показалась ей наиболее сохранившейся в целости. Она действовала осторожно, чтобы не допустить лишнего смешения жидкостей, которое уже отчасти имело место быть. Ано знала, каков будет ее следующий шаг. Исследовать все уголки госпиталя, какие только возможно. Но она не намеревалась делать это сама. Вернее, не столько сама, в одиночку, сколько помимо нее самой Аробр и несколько других целителей со стороны Империи. Попросить – приказать Ано не могла, - следить за Максиной представителя Империи – по крайней мере, на время, которое та будет пребывать в госпитале. Все это быстро, почти мгновенно обрисовалось в мыслях Ллетри, и она взглянула на женщину, доставившую столько проблем. Но, определенно, в госпитале происходило нечто необычное, и это могла заметить не только Ано. Поводы для подозрений были.

— Случайность… — эхом отозвалась Ано, мельком взглянув на Максину снова. Да, это имя она знала. Уже слышала. Неизвестно, было ли оно настоящим… Скорее всего, нет. — Пожалуй, вам следует подготовить все для Императрицы. Если что-то пойдет не так, вы знаете, чего ждать. Лично от меня. От Клинков.

Ано произнесла это серьезно, чтобы слова ее были весомыми. Если это не прозвучало угрозой, то призвано было для того, чтобы призвать женщину к порядку. Ано, даже при своей доброте, внутренней и внешней, могла применить силу, хоть и относилась к подобному с искренней неприязнью. Но на кону стояли важные вещи – безопасность Императрицы и вверенных ей людей. Клинок не могла позволить себе хоть на мгновение утратить внимательность и собранность. Не могла допустить ошибки. Подобные ситуации ей… не нравились. Нет, не потому, что она боялась их. Потому что исход возвышал ее – или принижал. Ано не нравилось быть значимой. Чужое внимание порой было… лишним. Морровинд научил ее пребывать в тени, и она, наверное, не хотела, чтобы что-то менялось. Во всяком случае, сейчас.

— Вы имеете дело с Клинками, и думаю, это достаточный ответ на вопрос.  — Ано знала, что в этом случае нет необходимости в тайнах. Нужно было говорить открыто о свите Императора. О ней должны знать. Ее должны… возможно, бояться. Это было бы вернее всего. — Я должна идти. И, надеюсь, слова мои были вами услышаны.

Ано вернулась к Императрице быстро. Она очень надеялась, что не выглядит чрезмерно серьезно, хотя ситуация была действительно неприятной. Императрица не должна была знать и половины всего дела, Ано не хотела тревожить ее.

— Миледи, к сожалению, скорее всего, церемонию придется отложить на некоторое время. Произошло недоразумение, виной которому я, леди.

Отредактировано Ано Ллетри (08.05.2016 10:23:43)

Это должно было стать простым визитом вежливости.
Маленькой демонстрацией того, что императрица волнуется и заботиться о своих подданных, что вэйреская принцесса не забыла своих корней. Советники отца говорили еще что-то о надежде и поднятии боевого духа, но тут Эмилиана уже не верила, сомневалась в том, что ее «светлый лик» мог приободрить кого-нибудь из даггерфолльских воинов. Вот будь вместе с ней их королева… Но королева осталась в столице.
Это должно было стать маленькой репетицией перед встречей с королями и их приближенными.
Совсем простым мероприятием – никого особо высокопоставленного, лишь целители и их пациенты. Почти как ее обычный визит в имперский госпиталь – немного улыбок, немного сочувствия, возможно несколько заклинаний для поддержания сил выздоравливающих. Советники так же упоминали о раздаче зелий – сама Эмилиана смысла в подобном не видела, но спорить не стала.
В общем, бретонка предполагала, что визит будет больше похож на прогулку, нежели на что-то серьезное. Она даже не стала отговаривать фрейлин и позволила им сопровождать ее в качестве небольшой свиты.
Эмилиана ошиблась.
Внутри пахло лекарствами и кровью – слишком сильно на вкус императрицы. Фрейлины, не привычные к подобному, тут же поднесли к носам надушенные платочки, заслужив презрительный взгляд от Аробр и снисходительно-понимающий от сопровождающего их целителя.
Амели огляделась. Похоже, все пространство большой палатки с помощью ширм было условно разделено на три части. В двух из них судя по рассказам целителя, лежали раненные, а о том, что находится в третьей Эмилиане оставалось пока только догадываться. Смотровая? Закуток для отдыха целителей? Хотя последнее вряд ли – у них вроде бы отдельная палатка. В любом случае, фрейлин туда лучше не брать. Да и самой заглядывать с осторожностью.
От их группы отделилась Ано, но Эмилиана не стала окликать данмерку – та наверняка знала, что делала. Тем более что угодливо улыбающийся целитель как раз подвел их к раненным. Те, выглядели довольно-таки неплохо, большинство из них сидели на койках, а то и медленно передвигались между ними, стремясь перебраться поближе к приятелям. Подошедшую к ним императрицу со свитой войны рассматривали со сдержанным интересом, неприязни в котором не чувствовалось. Симпатии, впрочем, тоже не было, но Амелия особо и не рассчитывала.
Немного понаблюдав за учеником, проворно меняющем повязки, и расспросив нескольких раненых об их самочувствии, Эмилиана покинула эту часть лазарета, пытаясь понять, что не так. Что-то в увиденном смущало девушку, но что именно понять она не могла. Да, солдаты не выглядели особо довольными, да, отвечали на ее вопросы весьма и весьма неохотно, но и ситуация и место особо-то и не располагали к душевному общению.
«Видимо, я просто привыкла к тому, как ко мне относятся в лазарете Имперского Города», – решила девушка и направилась ко второй группе раненных. Точнее попыталась – дорогу ей ненавязчиво преградил тот самый целитель:
– Не стоит, Ваше Величество. Там тяжелораненные, это не самое лучшее зрелище для юных леди.
– Мне довелось помогать в лазарете после штурма Имперского Города. Я не боюсь вида крови и увечий, – покачала головой Эмилиана и, обогнув лекаря, решительно направилась к раненым. Бретонка искренне верила в то, что говорила – конечно, тогда до полноценного военного столкновения дело так и не дошло, но раненых и пострадавших все равно хватало. И теперь она искренне считала себя готовой увидеть последствия войны.
Что ж, увидеть она действительно была готова. Но не услышать.
Императрице достаточно было перешагнуть невидимую черту, чтобы воздух вокруг наполнился скрытыми ранее звуками: стонами, полными боли, цветистыми проклятиями, горяченным шепотом. И не надо было быть мистиком, чтобы понять, в чем причина.
«Полог безмолвия», – Эмилиана растерянно огляделась по сторонам и вздрогнула, столкнувшись взглядом с одним из воинов. В отличие от соседей по койкам он не стонал и не метался в бреду, но от его молчаливого взгляда, обращенного прямо на ее, девушке стало не по себе.
– О боги! Что здесь происходит? – выдохнула за ее спиной резко побледневшая Октавия, все же решившаяся последовать за своей госпожой. "Тяжелораненные" – хотелось бы ответить Амелии, но она не решилась. Потому что что-то было не так. Слишком много этих самых тяжелораненных. Слишком мало целителей. И обреченность в столь редких ясных взглядах больных.
Словно они не верят в исцеление.
– Не знаю, леди. Лорд? – Эмилиана повернулась к сопровождавшему их целителю, ожидая ответа. И тот, как достойный представитель своего народа, разлился соловьем. Вот только из всей пространной речи, вкратце сводившейся к «мы делаем, что можем, живота своего не жалея, но обстоятельства сильнее нас», императрице удалось вычленить только «тяжелую ситуацию», «нехватку целителей» и «на войне всегда бывают жертвы».
Наверное, в словах целителя была доля разумного. Вот только бретонка, воспитанная на книгах и сказаниях о благородных героях, искренне поклонявшаяся Маре, эту долю не видела. Ситуация, когда пострадавших делят на тех, кого можно («Нужно», – фыркнула под нос Аробр) спасти и тех, кому остается лишь дожидаться своей участи, надеясь на помощь богов, казалась ей неправильной и абсурдной. Жуткой.
Боги уже помогли этим несчастным – они сумели оказаться в руках целителей. Дальнейшая их судьба – на совести людей.
Если у людей есть совесть.
– Ох, – Октавия, в лице которой не осталось ни кровинки, начала тихо оседать. Фрейлина очень старалась продержаться до последнего, но вид крови и увечий оказался слишком тяжел для ее хрупкого сердца. Эмилиана, обернувшаяся на вздох, только и успела, что шагнуть к леди, надеясь удержать, да скомандовать:
– Аробр! – возможно, это и было лишним, но Амели бы и в более спокойной обстановке не рискнула предсказать поведение подруги – бросилась бы та фрейлине на помощь или бы с презрительной ухмылкой наблюдала, как та падает. А так орчанка успела подхватить Октавию и помогла вывести ее за пределы полога.
– Ваше Величество! Миледи! – чуть оклемавшись, Октавия тут же схватила императрицу за рукав и зачастила, – Вы должны что-то с этим сделать! Поговорите с Императором, с королем. Это же ужасно.
Эмилиана только кивнула. Она и сама знала, что должна, толь вот что и как? Разговор с мужем – не вариант, с кузеном – вариант, но не самый лучший. Да, проблема скорее всего будет решена, но как скоро? Бюрократия – беда не только Сиродиила. Вряд ли у бедняг, скрытых пологом, есть столько времени.
Даже появление Ано не смогло отвлечь Амели от мрачных раздумий. Девушка посмотрела на данмерку и растерянно поинтересовалась:
– Что случилось? Все хорошо? – при этом сам вид императрицы говорил о том, что ничего не хорошо. Бледная, с расстроенным взглядом и закушенной в раздумье губой, она не тянула даже «нормально».
– Миледи, – робко подала голос Октавия, и Амели прикрыла глаза, решаясь.
Она должна. Даже если придётся пройти по грани. И Альва не одобрит. Но поймет. Всегда понимал.
– Лорд, мне нужна бумага и перо, – письмо отцу не содержало никаких изысков, только прямую просьбу, уместившуюся в четыре предложения. Гордая ответственным заданием совушка вспорхнула со стола и вылетела из шатра, унося записку с собой. Конечно, Барри проигрывала в скорости другим птицам, зато обладала весьма приметным обликом. По крайней мере Эмилиана очень надеялась, что отец помнит, как выглядит ее питомец.
– Вэйрест пришлет целителей в помощь, – в ответе отца девушка не сомневалась, что Эдмон ценил, так это жизни простых солдат. Письмо вообще было самой легкой частью ее до конца еще не сформированного плана.
– Что? Н-но...
– Кто отвечает за лазарет? – главное, не дать целителям возразить и вообще опомниться. Амели вспомнила, как приказы отдавал Альва, и попыталась копировать его манеру речи. Увы, получилось и в половину не так внушительно, но целителю хватило.
– Его Светлость, герцог Волдери Роштейн.
«Ох».
Целый герцог. Да еще и Роштейн.
От заманчивой картинки, в которой Аробр тащила к ней чуть ли не волоком повинного в этом ужасе, пришлось отказаться. Оно и к лучшему – сейчас, сгоряча, Амели могла натворить много такого, о чем потом жалела бы. Если уже не натворила.
– Леди Ано, прошу, разыщите Его Светлость герцога Роштейна и пригласите от моего имени в его лазарет. Можете сказать, что императрица очень хочет встретиться с ним лично.
Оставалось последнее.
– Лорд, я буду очень благодарна, если у вас отыщется мантия, которую я смогу надеть на платье, и платок, чтобы подвязать волосы. Леди Октавия, – бретонка тепло улыбнулась – Не присмотрите за моими украшениями? – девушка стянула с пальцев несколько колец, подумав, сняла браслет и протянула все это изумленно взирающей на нее фрейлине.
Пусть она не мастер, а всего лишь эксперт, Эмилиана намеревалась помочь этим воинам всем, чем сможет.
Или хотя бы облегчить их страдания.

Подпись автора

Я в подробностях помню
Всё то, чего не было,
И знаю всё о том, чего нет.

В королевском шатре температура воздуха оставалась такой же, какой она была во дворце Даггерфолла - маги, выделенные для того, чтобы пребывание короля в неприветливой пустыне было как можно более комфортным, делали всё возможное и ещё немного сверх того. Пыл говоривших с королём их старания, тем не менее, не остужали. Аристократия по-прежнему требовала от монарха решения, но никто не мог сказать толком - какого.
С приходом имперских ситуация пошла на новый круг, сменились слова, используемые говорящими, но суть оставалась прежней: спросить с редгардом. Оскорбления, нанесённого Сэнтинелем, забывать не хотели.
Волдери в очередной раз почувствовал покалывающую боль в висках, когда часть старой аристократии сменили тон обращения к королевскому советнику, уже не обвиняя, а ища поддержки - ведь кому, как не Роштейну, понимать значимость новой, решающей атаки, которую бретонская армия может себе позволить. На фоне имперского гиганта, бретоны предпочитали верить бретонам, так что армия Вэйреста очень многих вдохновила на новые подвиги, а вот ромбовидный дракон, судя по всему, смущал только Эйдана и Волдери.
Но королю требовался перерыв: герцог видел, как заканчивается предел терпения их лидера, хотя ранее ему казалось, что вывести Эйдана из себя - за рамками реального. Он стал первым, кто, встав прямо после окончания речи главы ордена Драконов, объявил о необходимости взять перерыв.
- Мы с вами ни до чего не договоримся, господа, если не дадим друг другу время как следует подумать об услышанном.
Это - небольшая, незначительная в общем-то, услуга королю, и попытка дать спорщикам время, чтобы увидеть ситуацию собственными глазами.

Уже на улице, закрываясь от палящих солнечных лучей, герцог стал понимать, на каком всё же пределе вся аристократия Даггерфолла. Он сам не исключение, стоило признать. Впитанные с молоком матери принципы, вбитые воспитанием обязанности, определение целой нации, как народа-который-не-ведёт-но-видит-многое, всё это оставило след, и теперь оскорбление, нанесённое соседом, переросло в дело чести. А тут Империя...
Волдери вздохнул и обернулся на женский голос, внимательно изучая подошедшую к нему данмерку.
Императрица? Ей-то он зачем мог понадобиться, чтобы посылать Клинка?
- Леди, - лёгкий поклон. - Ведите, нельзя заставлять Её Императорское Величество ждать.

Направление Волдери узнал сразу.
В лазарете, где он официально ещё оставался главой, а неофициально не имел возможности безвылазно сидеть под тканевым пологом, призванный королём, герцог не был без малого двенадцать часов. И первое, что его насторожило по возвращении - запах, его Роштейн почувствовал ещё до того, как отодвинул полотняный полог и шагнул в тень лазарета.
Его не нужно было приглашать пройти вперёд, он сам, не дожидаясь отмашки, шёл туда, где ощущал колебание магики. Почему ему не сообщили, что в лазарете появились раненные - не удивительно, совет Эйдана важнее кучки пострадавших, однако те из целителей, кто оставался, научены войной, и бедлам герцогу оттого непонятен вдвойне.
"Что здесь происходит" и "какая сволочь допустила беспорядок", - мысли, о которых выходец из альдкрофтской аристократии подумал, но которые не озвучил, ступая вперёд.
Устройство лазарета после войны имело вид длинного шатра, держащегося на шестах и разделённого на несколько отсеков обычной тканью. Позади разместились столы и полки с инструментами, чистыми бинтами и оставшимися зельями, посередине - редкие пациенты, по большей части нарвавшиеся на потасовку с местным населением, передний же отдел выполнял роль приёмной. А большего без боевых действий и не требовалось.
- Ваше Императорское Величество, - поклонившись, Волдери краем глаза смотрел на пострадавших и смутно представлял, на кого они уже успели налететь, что в итоге попали в лазарет. - Вы хотели меня видеть. Я весь во внимании, императрица.
Спокойствие перемежалось со стройным рядом решений, которые стоило предпринять для наведения порядка: Роштейн видел и не видел императрицу одновременно, слышал и не слышал, занятый куда более важными мыслями. Его тело и мимика действовали будто в отрыве от происходящего в сознании, выточенные манеры действовали по ситуации, скрывая истинное отношение бретона за внимательным взглядом и услужливой позой.

Отредактировано Волдери Роштейн (19.06.2016 12:51:49)

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Мантия находиться не захотела, по крайней мере, по первости – то ли плохо искали, то ли даггерфолльский лазарет вдобавок к недостатку организованности страдал еще и недостаточным обеспечением. О том, что таким образом юную императрицу пытаются не пустить к больным, Эмилиана даже не подумала – не до того. Просто одарила целителя недовольным взглядом и решительно шагнула в сторону больных.
- Ваше Величество, ваше платье! – воскликнула одна из фрейлин, видимо надеясь воззвать к разуму бретонки и не подозревая, что только что поставила под угрозу свою карьеру при дворе – Амели, периодически задумывающаяся о том, что стоит отослать некоторых придворных дам, только что в очередной раз в этом убедилась – тем, кто считал, что наряд, пусть и весьма дорогой, стоит человеческой жизни, с ней явно не по пути.
¬- Ваше Величество, постойте, - а это уже Октавия. Вот уж от кого Эмилиана не ожидала.
Огорченная и обозленная бретонка резко обернулась, намереваясь высказать фрейлинам все, что думает об их ценностях, но осеклась и устыдилась – леди протягивала ей шпильки, судя по всему только что вытащенные из собственной изрядно при этом пострадавшей прически, и снятый с плеч платок.
- Спасибо, Октавия, - Амели мягко и чуть виновато улыбнулась, принимая эти скромные дары. Несколько движений, и вот уже светлые волосы были убраны в небрежный, но крепкий пучок, волосы скрыты под чужим платком, а девушка вновь двинулась к перегородке.
- Ваше Величество, подождите!
- Что?! – вот с целителем Эмилиана церемониться уж точно не собиралась. Но и тому удалось удивить императрицу, протянув ей собственную мантию. Лицо бретона было невероятно, прямо-таки смертельно бледным – похоже, несчастный, так и не сумел до конца определиться, что ужаснее: предложить жене Драконорожденного императора одежду, судя по оторванной пуговице в спешке сорванную с собственного плеча, или же позволить той запачкать нарядное платье. Судя по капелькам пота на лбу и обреченности в глазах, мужчина считал, что в любом случае ничего хорошего его в этой (несомненно теперь ставшей невероятно короткой) жизни его уже не ждет. Разубеждать его ни времени, ни желания у Эмилианы не было - девушка, коротко поблагодарив, накинула мантию и теперь, торопливо шагая, старалась не споткнуться об излишне длинный подол и одновременно подвернуть рукава.
«С мира по нитке – императрице наряд», - не удержавшись, усмехнулась бретонка, за мгновение до того как перешагнуть невидимую границу и вновь оказаться в царстве боли и смерти.
- Аробр, мне нужна твоя помощь… - объяснять не пришлось, орчанка понятливо кивнула и повела Амели к примеченному раненому.

Что ж, Эмилиана вполне могла собой гордится - пять исцелений мастерского уровня, из которых два удались превосходно, одно, пусть и оставив на память пострадавшему уродливый рубец, все-таки затянуло кошмарную рану. Выбрав с помощью Аробр и присоединившегося к ним целителя (снова облаченного в мантию, правда, излишне ему короткую и явно жмущую в плечах) самых тяжелых пациентов, императрица попыталась прыгнуть выше головы. И в трех случаях из пяти у нее это даже получилось.
Вот только две неудачи – две потерянные жизни. И от этого сердце болезненно сжималось, а глаза начинало пощипывать от слез. Непролитых – время поплакать у нее будет потом, когда вернется в предоставленные им покои, а пока нет времени на глупости.
Эмилиана, стоявшая на коленях у одной из коек, как раз выплетала шестое по счету заклинание, когда рядом раздались шаги и незнакомый голос произнес приветствие, на которое императрица не ответила – слишком боялась отвлечься от исцелявшейся под ее дрожащими от напряжения пальцами плоти. И лишь кода от страшной раны остался лишь тонкий светлый рубец, позволила себе перевести дыхание.
Опершись на протянутую ей Аробр руку, императрица поднялась и лишь тогда взглянула на говорившего, высокомерно вздернув подбородок.
«Так вот ты какой, герцог Альдкрофта».
- Герцог, - Эмилиана коротко кивнула, и не было в ее голосе ни обычной теплоты, ни мягкости. Дальнейшее и вовсе получилось излишне грубо, - Полагаю, эти несчастные, - бретонка демонстративно развела руками, указывая окружавших ее раненых, - хотели видеть Вас не меньше, чем я. И уж точно куда больше нуждаются в вашем внимании, нежели я, Ваша Светлость.
Давая герцогу время осмотреться и оценить обстановку, Амели перевела мигом потеплевший взгляд на данмерку. Та хорошо постаралась сегодня, и позже надо будет обязательно узнать у нее, о каком недоразумении она говорила, и как продвигается таинственное расследование, но сейчас для телохранителя у императрицы было еще одно задание.
- Ано, мне нужны зелья маны. Сможете раздобыть?
- Я покажу! – целитель, с самого появления герцога молчавший и старавшийся слиться с перегородкой, поспешил оказаться как можно дальше от непосредственного начальства и пусть внезапно оказавшейся одаренной, но все еще слишком проблемной императрицы.
- Ваша Светлость, - Эмилиана, как бы ей того не хотелось, и раньше не собиралась сразу накидываться на герцога с упрёками, и не только потому что так просила Ано, нет. Из-за Себриса, из-за ее дорого друга, их благородного и отважного Командора, приходившегося братом, стоящему перед ней человеку. Она просто хотела спросить, как так получилось, какого даэдра в бретонском (бретонском!) лазарете солдаты не могут получить должной магической помощи. Но злость, прежде кипевшая в крови, за это время утихла, и вместо обвиняющих вопросов, императрица поинтересовалась, - Каков ваш уровень владения школой Восстановления?

Подпись автора

Я в подробностях помню
Всё то, чего не было,
И знаю всё о том, чего нет.

Бретонка удивлённо посмотрела на герцога.
– Никто не подавал запросов, ваша светлость. Эти зелья были приготовлены сегодня из запасов, которые берегли как зеницу ока именно для подобного случая. Полагаю, вам известно, что в лазарете трудится невероятно талантливый алхимик? – она улыбнулась. – Это, – женщина указала на склянки, – всё её работа.
Тем временем сама альтмерка достала из своей сумки небольшой пузырёк с белесоватой мутной жидкостью и одним махом осушила его. Мгновение спустя её тело стало абсолютно прозрачным. Девушка чуть слышно хихикнула и последовала за одурманенной бретонкой.
Та как раз объяснялась со своим непосредственным начальником. Невидимая альтмерка обошла их и встала в тёмном углу, дабы её появление никому не показалось внезапным, ожидая, что будет дальше.
Бывают моменты, когда осознание необходимости многоступенчатой бюрократии имперцев вполне оправдано, как сейчас: все документы – отчётные ведомости, ход исследований, проводимых в полевых условиях, когда простой магии Восстановления оказалось недостаточно, список целителей – в норме. И никаких алхимиков среди списков не обозначено, все они, и мастера, и ученики, дальше – за лазаретом, в защищённой от солнца части руин.
– Унеси туда, откуда взяла – с не задокументированными алхимиками разберусь после, а теперь освободи помещение и дай возможность работать целителям.
«Раз уж сами не в силах были справиться».
Времени по мнению герцога потрачено и без того слишком много, однако он не спешит отходить от девушки, ждёт, когда та покинет людную часть лазарета, дабы вернуться непосредственно к работе и гостям. Да, именно гостям, Обливион их побери.
Ано была обрадована тому, что Эмилиана сумела сдержать себя в разговоре с герцогом, и держала себя, надо сказать, превосходно. Удивительно, как хорошо умела держать себя эта юная девушка, которую данмерка знала, как эмоциональную и впечатлительную личность. Их разговор она слушала, не полностью вникая в его смысл – её захватило ощущение колеблющейся поблизости магии. Она отвлеклась лишь на слова Императрицы о зельях магии и виновато улыбнулась императрице.
– Да, я… – но её прервал тут же вызвавшийся целитель, присутствовавший при разговоре. Ано проследила за ним взглядом, а затем вернулась глазами к обоим – герцогу и Эмилиане. Все же Эмилиана корила его, и, в сущности, не зря, а вразумительного ответа у него же не было. Ано тихо покачала головой – нет, у герцога были плохие ответы. Он даже не спешил помогать императрице, всё, что он хотел – разобраться в ситуации. Но, возможно – Ано подняла брови, – было уже слишком поздно?..
Не менее интересным стало появление бретонки с зельями. Насколько Ано было известно, алхимик в госпитале был один. И с уже знакомым ей именем.  Данмерка суховато кашлянула, привлекая внимание.
–  В частности, упомянутый алхимик не способствовала ведению расследования Империи. И вела себя более чем подозрительно. – Сказала Ано вслух, обращаясь преимущественно к герцогу. – Полагаю, она может ответить на большинство ваших вопросов, Ваша Светлость.
Что ж, похоже, герцог был не против помочь раненым. Но видимо, на этом хорошие новости и заканчивались. С всё нарастающим беспокойством Эмилиана следила за развитием событий, всё больше ей хотелось нахмуриться. Но пока девушка сдерживалась. Хотя вопросов у неё, пожалуй, было не меньше чем у герцога.
Почему раненные в данном лазарете находятся в столь плачевном состоянии? Что не так с местными целителями? Кто решил, что приберечь запасы для «подобного случая» хорошая идея? Что это вообще допустимо? Куда делись зелья, которые должны были доставить сегодня перед их визитом? До пояснений бретонки Амели была уверена, что принесли именно их.
Слова Ано и вовсе заставили императрицу на мгновение прикусить губу и пожелать себе провалиться сквозь землю. Однако вмешиваться в разговор девушка не спешила – что толку, только выставит себя в ещё более глупом свете нежели сейчас.
Альтмерка с трудом сдержалась, чтобы не выругаться. Весь её план грозил провалиться из-за подозрительности одного единственного человека. Да и уже знакомая ей данмерка отнюдь не способствовала разрядке обстановки.
Творившийся в лазарете бардак был целиком и полностью на совести алхимика, сумевшей втереться в доверие целителям и незаметно подмешивавшей им и раненым в еду и питьё особые зелья, снижавшие как действенность магии первых, так и восприимчивость к ней последних, благодаря чему первые тратили куда больше сил, а вторые медленнее шли на поправку. Эффект накапливался медленно, а потому все успели привыкнуть к нему быстрее, чем смогли бы заподозрить, что что-то идёт не так, как должно.
Бретонка виновато улыбнулась герцогу и начала было разворачиваться, чтобы и в самом деле унести зелья. Больше медлить было нельзя. Максина чуть пошевелила стул, рядом с которым стояла, снимая с себя эффект зелья невидимости. Со стороны могло показаться, что она просто вышла из тени, встав с этого самого стула. Первой её заметила злополучная бретонка.
Женщина вдруг сунула поднос с зельями в руки герцогу, и почти сразу же с размаху опустила одну из склянок ему на голову. Во все стороны брызнули осколки стекла и густая красноватая жидкость. В следующий миг взбесившаяся бретонка выхватила кинжал и бросилась к императрице, готовясь нанести смертельный удар.
– Ваше величество, берегитесь! – крикнула Максина и бросилась наперерез ею же одурманенной убийце. Как раз вовремя, чтобы напороться на уже направленный на жертву кинжал. Обоюдоострый клинок по рукоять вонзился в жирный бок алхимика. Бретонка что-то прорычала и ударила альтмерку ещё два раза, отбрасывая со своей дороги.
К тому моменту, как Клинок заговорила, у герцога уже не оставалось сомнений, что происходящее в лазарете сродни той ситуации, после которой Командор оказался среди пациентов. Его реакции хватило с лихвой, чтобы заслониться рукой от колбы и, не проверяя задели ли осколки его или стоящих рядом, выкрикнуть одно-единственное, но, вне всякого сомнения, мощное заклинание из школы Восстановления, используемое им с младых лет, а оттого отточенное до безупречности. Щит. Самый обыкновенный магический щит, призванный защитить от физического урона того, на кого его накладывают. Целью же была Эмилиана, в сторону которой ринулась целительница.
Завидев после этого Максину, не понятно каким образом очутившуюся поблизости, он враз посмурел.
– Вы! – о да, «вы» – это ещё громко, о протащенной на королевский корабль альтмерке не знал только ленивый. Времени высказать всё, что герцог думает о неизвестном учёном, не было. У императрицы поблизости находились телохранители, герцог же не был ни воином, ни безумцем, чтобы двигаться с места. А заодно давно уже не был трусом, чтобы сцены, подобные этой, вселяли трепет – скорее сулили ворох дополнительной работы, не более.
Далее творилось нечто невразумительное. Ано не могла вникнуть в суть происходящих событий. Единственное, что ей оставалось – по возможности сократить угрозу для герцога и Императрицы. Благоразумие же первый проявил несомненно – ему достаточно было взгляда, чтобы оценить всю серьезность этой ситуации. Ано же бросилась к бретонке, преграждая ей дорогу и не давая возможности чинить дальнейшие разрушения. Мельком у данмерки мелькнула мысль, что женщина либо была безумной, либо под воздействием какой-либо магии. Вполне естественно, что тайны о происходящем здесь  начали вскрываться. И начали делать это сразу, более того. Ано была почти уверена, что вскоре всех троих ждут новые, неутешительные открытия. Сама же она силой отшвырнула женщину к стене и, сохраняя внешнее подобие спокойствия в этой ситуации, приставила к меч к её горлу, таким образом сдерживая её от дальнейшего сопротивления. Внутри же Ано бесновалась целая гамма чувств, и тревога из них была не последней. Но показывать их здесь, сейчас, перед обоими – Императрицей и герцогом – было бы неверно. Ано всегда старалась сохранять внешнее спокойствие, особенно в подобных этой, сложных ситуациях. Трезвый ум сохранить было сложнее.
В разы.
Однако Ано почувствовала, что герцог о чём-то догадывается. Или, более того, о чём-то знает. Она бросила короткий взгляд через плечо на него, после чего всё её внимание вернулось к бретонке.
По возможности, последнюю следовало оставить в живых. И в дальнейшей вызнать у неё то, что она знает о происходящем. Или не знает. В любом случае, сделать это нужно было.
Похоже, в данной ситуации Эмилиана была единственной, кто растерялся – девушка, погружённая в собственные переживания и сосредоточенная больше на разговоре, чем на обстановке вокруг, даже толком не сумела понять, что произошло. Вот бретонка-целительница рассказывает о чудо-алхимике, вот герцог отсылает женщину с зельями прочь, а Ано, кажется, знает о каком алхимике идёт речь. И всё было пусть и не очень понятно, но более-менее спокойно. Пока целительница, уже было собравшаяся уходить, не кинулась на Роштейна, замахнувшись… склянкой с зельем?
А вот Аробр, как и полагалось хорошему телохранителю, была настороже. Пусть и не слишком вежливым, но чётким и отработанным движением орчанка дёрнула императрицу назад и в сторону, так, чтобы оказаться между Эмилианой и потенциальной опасностью, не выпуская девушку из виду. Предосторожность оказалась совершенно нелишней – целительница, похоже, не удовлетворённая результатом, выхватила кинжал. Заклинание оба бретона (и герцог, и императрица) выкрикнули одновременно, практически синхронно, по иронии, не иначе, выбирая в качестве цели друг друга. Вот только если чары Его Светлости сформировались и устремились к Амели тёплой волной магии восстановления, то чары самой бретонки так и остались всего лишь словами, не способными стать чем-то большим без вливания магической энергии, которой в данный момент у Эмилианы практически не было.
Ругаться на саму себя за забывчивость и непредусмотрительность времени не было – Аробр, не сведущая в магии, но понявшая, что герцог наложил на её подопечную какое-то заклинание, подалась вперёд ещё до того, как сотворённый мужчиной щит сформировался вокруг императрицы светящейся сферой.
– Аробр, это щит! – благо, этого было достаточно, чтобы орчанка, намеревавшаяся сначала как минимум оглушить всех подозрительных личностей, а потом уже разбираться, кто и чего хотел, временно исключила из этого списка герцога. Впрочем, бретонка, похоже, выбравшая новой целью императрицу, тоже не доставила ей особых хлопот – сначала на пути целительницы невесть откуда возникла альтмерка, а потом и Ано подоспела. Впрочем, успокаиваться и убирать оружие орчанка не спешила – просто не верила, что всё уже закончилось. Слишком… легко это было. Не то чтобы Аробр была высокого мнения о боевых способностях большинства бретонов, но не настолько же! Значит, должно было быть что-то ещё.
Оглянувшись, орчанка обвела пристальным взглядом раненных – большинство из них к происходящему остались безучастны – их сознание, если и присутствовало, то было затуманено болью до той степени, когда ничего кроме собственных ощущений уже не замечаешь. В более-менее ясном уме находилась от силы пара пациентов, один из них даже открыл было рот, видимо собирая прокомментировать всё увиденное, но под мрачным взором Клинка явно одумался. Она придержала шагнувшую было к альтмерке и герцогу Эмилиану.
– Щит, – тихо напомнила бретонка. Сёстры по ордену на мгновение замерли, обмениваясь взглядами, без слов подтверждая – каждая из них понимает, что что-то не так, каждая из них настороже, и орчанка недовольно поморщившись, отпустила императрицу, позволяя ей подойти к окровавленной эльфийке и склониться над ней.
– Ну как же вы так, леди? – тихо и грустно поинтересовалась Амели, обращаясь к незнакомой женщине, закрывшей её своим телом и фактически пострадавшей за неё (пусть и совершенно напрасно). А ведь императрица даже не заметила, откуда та взялась!
– Как Вы, Ваша Светлость? – подняв голову, спросила императрица. Она видела, что разбившаяся склянка вроде как не нанесла серьезных ран герцогу, но кто знает, что за жидкость была внутри? Да и о вежливости забывать не следовало.
– Вы поможете ей герцог? – Амели четко понимала – ей самой маны на исцеление не хватит. Да и не тем были сейчас мысли императрицы. И оттого было немного стыдно.
Как и Аробр, случившееся ей тоже не нравилось, но по иной причине. Если орчанка, как телохранитель, ожидала опасности, то Эмилиана искала подвох. Не то чтобы у неё был большой опыт по части покушений, но даже имевшихся знаний хватало, чтобы понять – произошедшее либо жест отчаяния или сумасшествия со стороны целительницы, либо спланировано из рук плохо, либо… либо преследует иные цели.
Какие? Ответов у Эмилианы не было, и это было плохо. Ведь именно ей, как императрице, предстояло сейчас решить, как действовать дальше. И, почему, спрашивается, ни один из многочисленных наставников ничего не говорил об этом? Знание о том, что делать в подобной ситуации, что она вообще может и должна сделать, сейчас пригодилось бы гораздо больше, чем вбитая в неё информации о том, каким был уровень налогов при том или ином императоре.
Должна ли она вообще что-то делать? Возможно, стоит позволить Аробр и Ано разобраться с этим? Амели не знала, как будет действовать данмерка, зато прекрасно представляла, как поступит подруга, и была почти уверена, что результат ей не понравится.
Самое просто решение – достать двемерский амулет и просто переложить всю ответственность на супруга. Снова. Вот только, сколько можно так поступать? У Альвы итак дел невпроворот, ведь на завтра запланирована встреча Императора с королями Вэйреста и Даггерфолла.
Встреча! Эмилиана перевела взгляд с альтмерки на герцога – озадаченный, растерянный. Могла ли только что промелькнувшая догадка быть верной, могло ли всё это быть не попыткой убийства, но срыва завтрашних переговоров? На императрицу Сиродиила, принцессу Вэйреста было совершенно покушение в даггерфолльском лагере, в лазарете, которым руководит один из герцогов. Может ли подобная новость обострить отношения между королевствами и Империей? Девушка на мгновение представила реакцию отца и вздрогнула от словно бы раздавшихся у нее над ухом громовых оскорблений в адрес её супруга и претензий в адрес кузена. А Альва? Как бы отреагировал о на подобное? А люди, до которых слух о подобном наверняка дойдет?
Значит, стоит постараться сохранить всё случившееся в тайне, покуда не будут выяснены подлинные причины и участники сего… действа. И значит, двемерский амулет так и останется скрыт в складках одежды. Конечно, император рано или поздно узнает обо всём, но лучше пусть это будет поздно.
Привлекать стражу лагеря или рыцарей розы, что могут ближе других находится к лазарету, также не стоит. Но справятся ли Ано с Аробр вдвоём? Ведь если это чей-то план, а не жест обезумевшей женщины, то под подозрение неизбежно попадают и остальные целители. Дать знать другим Клинкам? Клинкам, Командор которых приходится младшему брату герцогу, который тоже может быть замешан.
Значит, Пенитус Окулатус? Тайная полиция, с их методами и пытками? И непременным докладом императору. Люди и меры, которых Эмилиана недолюбливала, пожалуй, даже презирала. С которыми даже не знала, как связаться. Впрочем, как императрица она наверняка имеет право обратиться непосредственно к Айандору. Значит…
Эмилиана оборвала мысль, осознав, о чём о думает, поняв, к каким выводам пришла, какое решение только что приняла. Что это? Влияние окружения и обстановки? Бремя власти и тяжесть короны? Или же это всегда было в ней, просто ждало своего часа? Вся эта подозрительность и недоверие, заставляющие искать в происходящем второе дно и сомневаться в том, кто никогда и повода не давал? В человеке, с которым она прежде открыто делилась и радостями и горестями, которого звала другом и братом.
Стыд обжег с новой силой, опалив щеки и сжав до боли сжать кулаки. В поисках поддержки, Эмилиана оглянулась и встретилась взглядом с Аробр, слабо улыбнулась орчанке, а потом вновь посмотрела на герцога, но уже твердо и уверенно.
Она приняла решение. Нет, не о том, как поступить сейчас, но гораздо более важное. О том, как она не хочет жить, не хочет себя ощущать, не хочет отравлять собственное существование ядом недоверия к самым близким.
– Ваша Светлость, можно Вас на пару слов?
Дышать было тяжело, во рту чувствовался привкус крови, а в правом боку пульсировала невыносимая боль, заставлявшая скорчиться, почти сложившись пополам. Всё указывало на то, что один из ударов кинжала проткнул печень, а другой – задел лёгкое. Альтмерка с трудом балансировала на самой грани между сознанием и забытьём. Звуки долетали до её острых ушей откуда-то издали, а перед слезившимися глазами всё плыло. В том, что Морри со своей задачей не справится, она почти не сомневалась уже тогда, когда гипнотизировала её при помощи своего особого порошка.
Бретонка была неплохой целительницей, но не отличалась живым умом, успешно заменяя его раболепием перед власть имущими и вообще всяким, кто стоял выше неё в табели о рангах, всегда и везде стараясь обратить на себя их внимание. Такая личность вполне могла впасть в неистовство, лишившись возможности лично вручить императрице злополучные зелья, столь удачно переставшие быть востребованными, и возжелать войти в историю как убийца императрицы, раз уже не удалось выслужиться перед ней. Конечно, было бы куда лучше, если бы Клинки убили её, но ей и так уже никогда не вспомнить, почему она вдруг схватилась за кинжал.
Боковым зрением истекавшая кровью альтмерка с трудом, но видела, как всё ещё находившаяся под действием алхимического порошка бретонка, даже несмотря на приставленный к её горлу меч, отнюдь не спешила успокаиваться, вцепившись обеими руками в гарду и пытаясь отвести клинок в сторону.
Алхимик закашлялась и сплюнула кровавую слюну. Кто-то наклонился над ней. Она подняла мутные глаза, но всё равно узнала императрицу скорее по голосу.
– На моём месте так поступил бы каждый, ваше величество… – с трудом произнесла Максина и попыталась приподняться, но боль в правом боку пронзила её словно молния. Девушка громко застонала и потеряла сознание.

Похоже, в данной ситуации Эмилиана была единственной, кто растерялся – девушка, погруженная в собственные переживания и сосредоточенная больше на разговоре, чем на обстановке вокруг, даже током не сумела понять, что произошло. Вот бретонка-целительница рассказывает о чудо-алхимике, вот герцог отсылает женщину с зельями прочь, а Ано, кажется, знает о каком алхимике идет речь. И все было пусть и не очень понятно, но более-менее спокойно. Пока целительница, уже было собравшаяся уходить, не кинулась на Роштейна, замахнувшись… склянкой с зельем?
А вот Аробр, как и полагалось хорошему телохранителю, была настороже. Пусть и не слишком вежливым, но четким и отработанным движением орчанка дернула императрицу назад и в сторону, так, чтобы оказаться между Эмилианой и потенциальной опасностью, не выпуская девушку из виду. Предосторожность оказалась совершенно нелишней – целительница, похоже, не удовлетворенная результатом, выхватила кинжал. Заклинание оба бретона (и герцог, и императрица) выкрикнули одновременно, практически синхронно, по иронии, не иначе, выбирая в качестве цели друг друга. Вот только если чары Его Светлости сформировались и устремились к Амели теплой волной магии восстановления, то чары самой бретонки так и остались всего лишь словами, не способными стать чем-то большим без вливания магической энергии, которой в данный момент у Эмилианы практически не было.
Ругаться на саму себя за забывчивость и непредусмотрительность времени не было – Аробр, не сведущая в магии, но понявшая, что герцог наложил на ее подопечную какое-то заклинание, подалась вперед еще до того, как сотворенный мужчиной щит сформировался вокруг императрицы светящейся сферой.
- Аробр, это щит! – благо, этого было достаточно, чтобы орчанка, намеревавшаяся сначала как минимум оглушить всех подозрительных личностей, а потом уже разбираться, кто и чего хотел, временно исключила из этого списка герцога. Впрочем, бретонка, похоже, выбравшая новой целью императрицу, тоже не доставила ей особых хлопот – сначала на пути целительницы невесть откуда возникла альтмерка, а потом и Ано подоспела. Впрочем, успокаиваться и убирать оружие орчанка не спешила – просто не верила, что все уже закончилось. Слишком… легко это было. Не то чтобы Аробр была высоко мнения о боевых способностях большинства бретонов, но не настолько же! Значит, должно было быть что-то еще.
Оглянувшись, орчанка обвела пристальным взглядом раненных – большинство из них к происходящему остались безучастны – их сознание, если и присутствовало, то было затуманено болью до той степени, когда ничего кроме собственных ощущений уже не замечаешь. В более-менее ясном уме находилась от силы пара пациентов, один из них даже открыл было рот, видимо собирая прокомментировать все увиденное, но под мрачным взором Клинка явно одумался. Придержала шагнувшую было к альтмерке и герцогу Эмилиану.
- Щит, - тихо напомнила бретонка. Сестры по ордену на мгновение замерли, обмениваясь взглядами, без слов подтверждая – каждая из них понимает, что что-то не так, каждая из них настороже, и орчанка недовольно поморщившись, отпустила императрицу, позволяя ей подойти к окровавленной эльфийке и склониться над ней.
- Ну как же Вы так, леди? – тихо и грустно поинтересовалась Амели, обращаясь к незнакомой женщине, закрывшей ее своим телом и фактически пострадавшей за нее (пусть и совершенно напрасно). А ведь императрица даже не заметила, откуда та взялась!
- Как Вы, Ваша Светлость? – подняв голову, спросила императрица. Она видела, что разбившаяся склянка вроде как не нанесла серьезных ран герцогу, но кто знает, что за жидкость была внутри? Да и о вежливости забывать не следовало.
- Вы поможете ей герцог? – Амели четко понимала – ей самой маны на исцеление не хватит. Да и не тем были сейчас мысли императрицы. И оттого было немного стыдно.
Как и Аробр, случившееся ей тоже не нравилось, но по иной причине. Если орчанка, как телохранитель, ожидала опасности, то Эмилиана искала подвох. Не то чтобы у нее был большой опыт по части покушений, но даже имевшихся знаний хватало, чтобы понять – произошедшее либо жест отчаяния или сумасшествия со стороны целительницы, либо спланировано из рук плохо, либо… либо преследует иные цели.
Какие? Ответов у Эмилианы не было, и это было плохо. Ведь именно ей, как императрице, предстояло сейчас решить, как действовать дальше. И, почему, спрашивается, ни один из многочисленных наставников ничего не говорил об этом? Знание о том, что делать в подобной ситуации, что она вообще может и должна сделать, сейчас пригодилось бы гораздо больше, чем вбитая в нее информации о том, каким был уровень налогов при том или ином императоре.
Должна ли она вообще что-то делать? Возможно, стоит позволить Аробр и Ано разобраться с этим? Амели не знала, как будет действовать данмерка, зато прекрасно представляла, как поступит подруга, и была почти уверена, что результат ей не понравится.
Самое просто решение – достать двемерский амулет и просто переложить всю ответственность на супруга. Снова. Вот только, сколько можно так поступать? У Альвы итак дел невпроворот, ведь на завтра запланирована встреча Императора с королями Вэйреста и Даггерфолла.
Встреча! Эмилиана перевела взгляд с альтмерки на герцога – озадаченный, растерянный. Могла ли только что промелькнувшая догадка быть верной, могло ли все это быть не попыткой убийства, но срыва завтрашних переговоров? На императрицу Сиродиила, принцессу Вэйреста было совершенно покушение в даггерфолльском лагере, в лазарете, которым руководит один из герцогов. Может ли подобная новость обострить отношения между королевствами и Империей? Девушка на мгновение представила реакцию отца и вздрогнула от словно бы раздавшихся у нее над ухом громовых оскорблений в адрес ее супруга и претензий в адрес кузена. А Альва? Как бы отреагировал о на подобное? А люди, до которых слух о подобном наверняка дойдет?
Значит, стоит постараться сохранить все случившееся в тайне, покуда не будут выяснены подлинные причины и участники сего… действа. И значит, двемерский амулет так и останется скрыт в складках одежды. Конечно, император рано или поздно узнает обо всем, но лучше пусть это будет поздно.
Привлекать стражу лагеря или рыцарей розы, что могут ближе других находится к лазарету, также не стоит. Но справятся ли Ано с Аробр вдвоем? Ведь если это чей-то план, а не жест обезумевшей женщины, то под подозрение неизбежно попадают и остальные целители. Дать знать другим Клинкам? Клинкам, Командор которых приходится младшему брату герцогу, который тоже может быть замешан.
Значит, Пенитус Окулатус? Тайная полиция, с их методами и пытками? И непременным докладом императору. Люди и меры, которых Эмилиана недолюбливала, пожалуй, даже презирала. С которыми даже не знала, как связаться. Впрочем, как императрица она наверняка имеет право обратиться непосредственно к Айандору. Значит…
Эмилиана оборвала мысль, осознав, о чем о думает, поняв, к каким выводам пришла, какое решение только что приняла. Что это? Влияние окружения и обстановки? Бремя власти и тяжесть короны? Или же это всегда было в ней, просто ждало своего часа? Вся эта подозрительность и недоверие, заставляющие искать в происходящем второе дно и сомневаться в том, кто никогда и повода не давал? В человеке, с которым она прежде открыто делилась и радостями и горестями, которого звала другом и братом.
Стыд обжег с новой силой, опалив щеки и сжав до боли сжать кулаки. В поисках поддержки, Эмилиана оглянулась и встретилась взглядом с Аробр, слабо улыбнулась орчанке, а потом вновь посмотрела на герцога, но уже твердо и уверенно.
Она приняла решение. Нет, не о том, как поступить сейчас, но гораздо более важное. О том, как она не хочет жить, не хочет себя ощущать, не хочет отравлять собственное существование ядом недоверия к самым близким.
- Ваша Светлость, можно Вас на пару слов?

Подпись автора

Я в подробностях помню
Всё то, чего не было,
И знаю всё о том, чего нет.

Ано даже не пыталась понимать причин неистовства бретонки. То, что она, возможно, была связана с заговорщиками или же непосредственно с Максиной, ведущей себя, к слову, до того момента не хуже собственно заговорщицы, - было единственными возможными выводами из текущего положения дел. Ано не должна была убивать бретонку - возможно, она что-то знала, и не только поэтому - данмерка редко убивала кого-либо из мягкосердечия или из-за других своих черт. Но при необходимости ей приходилось делать подобные вещи, и тогда она приходила в ужас от самой себя. Нет, бретонка должна была жить, ее нужно было изолировать от Императрицы и Роштейна, и как можно скорее. Ано резким движением выкрутила ей руки с оружием и окончательно обескуражила ее. Рядом, слава Богам, была Аробр, и вместе они справились с обезумевшей женщиной. Ано догадывалась, чьи пути и методы и кто будет использовать против безумицы, но сейчас это было несущественно. Главное было - обезопасить двух важных персон. Что Ано с успехом и делала. Оставалась лишь одна Максина - проблема, которая тревожила ее. И возможная (или даже почти несомненная) связь между событиями. Но Максина была ранена, и оттого была наименее опасна. Поэтому Ано не стала брать ее во внимание.

Эмилиане впору завидовать – настолько у герцога легко и непринуждённо получается исцеление, настолько тонко он работает с потоками Этериуса. Действительно мастер. Вот только зависть – это низкое чувство, неблагородное, и потому императрица просто восхищается. Внимательно следит за действиями, за плетением, даже подается немного вперед, а в зеленых глазах – восторг. Девушка даже позволила себе тихий разочарованный вздох, когда исцеление было окончено, но тут же устыдилась этого.
- Аробр, - тихо произнесла она, когда прозвучала просьба герцога переложить альтмерку на кушетку, - Пожалуйста.
Пока орчанка помогала Эмилиане встать, пока поднимала и сгружала защитившую бретонку леди на ближайшую свободную кушетку, Роштейну вновь удалось всецело завладеть вниманием юной императрицы. На этот раз творимое герцогом заклинание оказалось Амели незнакомо. Оно точно относилось к школе восстановления, но вот плетение… Из него целительнице была знакома только часть. А что же делало остальное?
- Ваша Светлость, а что это было за заклинание? – не удержалась от вопроса Эмилиана, когда они с герцогом перешли в другую часть лазарета. Последовавшая за ними Аробр тихо хмыкнула, бретонка не смогла опознать, чего в этом звуке было больше – легкого неодобрения или дружеской насмешки. Лишь недовольно дернула плечом, предлагая телохранительнице перестать издеваться, да постаралась отринуть любопытство и восторг, настраиваясь на серьезный лад.
- Благодарю за то, что согласились, Ваша Светлость, - начала было императрица, когда замершая в паре шагов Аробр перебила ее.
- Проверь…те, Ваше Величество, - чуть сбившись на обращении посоветовала орчанка. Эмилиана укоризненно вздохнула и обернулась к подруге, собираясь напомнить о том, что оставшейся у нее маны не хватит, но не произнесла ни слова, увидев протянутую ей руку.
- О, - только и смогла произнести императрица и вновь повернулась к герцогу, - Прошу прощения, Ваша Светлость, мой телохранитель настаивает на дополнительной проверке. Это займет не дольше пары минут.
Эмилиана точно знала, что делать, когда вновь поворачивалась к орчанке, когда обхватывала ее предплечье, когда закрывала глаза, дабы отстраниться от всего происходящего и сосредоточится. Она не соврала герцогу, ей действительно понадобилась лишь две минуты чтобы забрать у Аробр нужное количество маны и, одними губами прошептав орчанке «Спасибо», оглядеть помещение с помощью обнаружения жизни, убедившись, что лишних душ в этом закутке нет. Финалом стало прочтение поданного ей Аробр свитка – одного из тех, которыми ее в избытке снабжал Энирфин.
- Теперь наш разговор останется тайной для остальных, - поведала императрица герцогу, объясняя и извиняясь за промедление. Орчанка, удовлетворенная ее осмотром, снова замерла в шаге от своей императрицы, внимательно поглядывая то на вход, то на Роштейна. В отличие от Ано и Эмилианы, ей было все равно, кто кем и кому приходится – ее задачей было сопровождать и охранять юную бретонку, чтобы в конце дня передать ее целую и невредимую в руки Драконорожденного. Остальное и остальные здесь, на враждебной территории, значения не имели.
- Ваша Светлость, должна признаться, что в подобную ситуацию я попадаю впервые, - тем временем начала Эмилиана, сцепив перед собой руки в замок, - Я в смятении и обращаюсь к вашему опыту и мудрости. Ваша Светлость, что Вы думаете о произошедшем?

Подпись автора

Я в подробностях помню
Всё то, чего не было,
И знаю всё о том, чего нет.