Последние несколько недель воры Гильдии вели весьма разгульный образ жизни, не выходя ради этого даже за пределы Цистерны. Работы толковой не было, зато выпивки в "Буйной фляге" скопился не один бочонок. Снаружи было морозно, а тут, под землей, в окружении знакомых испитых физиономий и с кружкой эля в руках было тепло и уютно. Некоторые категорически отказывались вылезать на свет и уже вторую неделю не видели неба над головой, но были зато умиротворены и абсолютно довольны жизнью. Среди бездельников был и Данель, вот уже который день перемещающийся по простейшей траектории таверна - кровать. Деньги у него подходили к концу, данмер уже успел задолжать Векелу Воину приличную сумму за выпивку, но как-то исправлять эту плачевную ситуацию не намеревался, досматривая очередной красочный сон, лежа на жесткой кровати. Пока внезапно не пришел Дар-Шаар.
Услышав внезапный громкий хлопок над ухом, данмер резко открыл глаза в ужасе и вскочил на ноги так стремительно, будто готовился вот-вот принять бой. Лишь когда взгляд его сфокусировался на источнике звука, он соизволил прислушаться к словам каджита и малость успокоиться, мгновенно меняя выражение лица со взъерепенившегося недоуменного на устало-раздраженное.
-Ах, это ты, морда мохнатая, - пробормотал Данель, задумчиво почесывая макушку и зевая. - Ну и зачем было меня будить, а?
Все показное недовольство Теласа улетучилось, едва он услышал, что наклевывается такая потрясающая возможность заработать немало денег. Впрочем, и это была не последняя за этот день резкая смена настроения данмера - как только Дар-Шаар уточнил, что отправиться придется в Джеханну, Данель вновь забурчал, что это далеко, а нынче для таких путешествий слишком холодно. Но, похоже, пушистый коллега все решил за своего пепельнокожего товарища, и выбора у Теласа попросту не было. Оставалось лишь со вздохом выгребать из своего сундука самые теплые вещи, наматывать на босые ступни портянки и ворчать что-то о том, что каджитам повезло - у них шуба дается сразу при рождении, а простому меру на меха всю жизнь копить. Сборы были спонтанными, суетливыми и оттого быстрыми. Данель привычными отточенными движениями прицепил к поясу набор отмычек, скрутил спальный мешок, заштопал дыру на рукаве, укутался в средней толщины суконный плащ и, наконец, предстал внешнему миру во всей красе. К делу он был готов, как ему казалось, и физически, и морально.
Дорога заняла несколько долгих дней, за которые эльфу пришлось заново привыкать к холодам скайримской зимы после долгого "затворничества" в компании с медом и элем. В пути вместе с Дар-Шааром они обсудили, не зная, правда, подробностей дела, кто и за что отвечает в их тандеме, и как лучше провернуть кражу. Хотя чаще все же они затрагивали в беседе насущные проблемы, такие как "сам жри своего грязекраба, зачем ты его вообще поймал?" и "палатку надо ставить за елью, а не у самой дороги, н'вах ты шерстяной". Разумеется, редкие склоки не были помехой товариществу двух воров, объединившихся ради наживы.
В Джеханне Телас в порыве разговорчивости чудом узнал кое-какую информацию о норде-наемнике, что крутился на рынке со странным кристаллом в руках, и из полученных данных ворам стало известно, что купил этот кристалл некий проезжий альтмер, ныне остановившийся в доме вдовы Миллиган. Разведывать обстановку Данель "поручил" Шаару, а сам, стащив по пути с прилавка на рынке печеные яблоки в меду, вкушал сладости сидя на пне неподалеку.
-Ну, фто? - все еще жуя, вопросил данмер у каджита, вернувшегося к напарнику. - Мфшшто там за дом? - последнее оставшееся яблоко, нанизанное на палочку, Данель протянул Шаару. - Будешь? Ешь.
На улице стемнело и становилось совсем уж холодно и негостеприимно. Пора было лезть в тепло чужого дома, а после, как утешал себя замерзший данмер, завалиться в таверну и, отпраздновав успех, уснуть, наконец, в комфорте, а не на сырой земле в прохудившемся спальнике с мохнатым каджитом по соседству.
