Летео до сих пор очень приблизительно представлял свою роль в военном походе.
Он сделал что мог: не только обратился и набрал некоторое количество магов для предстоящей битвы, но и теоретически подготовил заклинания, которые могли бы пригодиться в схватке даже с превосходящим противником. Он был уверен, что при необходимости сумеет не только контролировать разум  многих людей, но и выборочно это делать, затрагивая только противника (если будет применяться какой-нибудь "ужас"), либо напротив, только своих (если воспользуется "ободрением"). Но это все оставалось теорией. Летео никогда не воевал.
Его спутница - тоже.
Вообще-то Максина была не единственным магом, не принадлежавшим какой-либо организации, которые принимали участие в походе. Но с ней у Летео были... особенные отношения.
Даже если сама Максина об этом не подозревала.
Они договорились встретиться в порту, потому что, знал Летео, в одиночку незнакомого мага и вообще неизвестно кого попросту не допустят на корабль, где плывет король. В общем-то, Летео брал на себя ответственность... но он был уверен в девушке. Нельзя не доверять тому, с кем вы вместе откопали поросшего грибами айлейда, умудрились выжить, правда, в отличие от самого этого айлейда.
- Надеюсь, ты ничего не имеешь против общества короля... а еще герцога Даггерфольского, и, наверняка, там будет архимаг Коллегии, - Летео перечислял Максине всех важных персон. Для него-то король был просто Эйданом, архимаг - Мавис, с которой однажды тоже исследовали некое загадочное явление (увы, с еще меньшим по факту результатом, чем грибной айлейд, потому как грибы-то после той истории перестали беспокоить крестьян... )
Он хотел было сказать Максине: не бойся, но смолчал. Она не из тех, кто боится. И излишней скромностью не страдает - это вообще альтмерам не свойственно...

Вот и настал день икс ― первое число месяца Вечерней Звезды ― когда должны были быть отброшены все сомнения и закончены спешные приготовления, отнявшие сил и нервов, пожалуй, в разы больше, чем материальных ресурсов. Но только если с приготовлениями все сложилось еще куда ни шло, то вот сомнения оказались на диво прилипчивыми.
   Последние дни для Мавис представляли собой какую-то бешеную гонку то ли вооружений, то ли еще бог весть чего. Собрание, проведенное в тот же день, когда ее с «хорошими» новостями посетил герцог Роштейн, обнаружило несколько нелицеприятных деталей, и в какой-то момент женщина думала, что она действительно сейчас схватится то ли за волосы, то ли за сердце, и попросту выйдет в окно башни. Потому что смерть ― это лучше, чем позор, который грозил ей, не сумей она уложиться в сроки.
   Тем же вечером в Путеводных Звездах и некоторых прочих зданиях было открыто столько порталов, и через них прошло такое количество обремененных багажом людей и меров (и даже парочка зверолюдов), что Вилларе совершенно не удивилась бы новому всплеску Деформации Запада. Просто потому что Мундус не терпит злоупотребления нематериальным. Большую часть из прибывших магов маркиза видела впервые, и уже после того, как из порталов вынырнула треть чародеев с периферии, ее собственная резиденция ― даггерфолльская Путеводная Звезда ― стала напоминать оживленный рынок: народу много, шумно, все с сумками и заплечными мешками, на которых некоторым приходилось еще и сидеть. Просто потому что на всех не хватало стульев и кресел.
   Благо, тот по-обливионски жаркий день закончился тем, что под рукой у Мавис оказались девять десятых обещанных ей кураторами прочих Звезд магов, и ей даже удалось их всех разместить вместе с багажом.
   На следующий день прибыли оставшиеся маги (только теперь удалось составить списки, о которых просил ее Роштейн), и Мавис распорядилась отвезти весь багаж на пристань. При себе у чародеев остались только личные вещи и самое необходимое, остальное должны были равномерно распределить по трем (не больше) тяжелым грузовым судам. По трем, потому что Вилларе считала важным возможность потом, по прибытию, быстро собрать все части обратно в одну, по которой и предстояло ориентироваться относительно имеющихся ресурсов.
   По крайней мере, так она себе это представляла.
   И она понятия не имела, каково это ― воевать.
   На исходе двадцать третьего дня Заката Солнца каждая швея из всех, которых доверенным архимага только удалось разыскать в Даггерфолле, занималась тем, что перешивала старые экспедиционные мантии и на скорую руку шила новые. Не только для членов Коллегии, но и для всех остальных магов, которых волей Его Величества выдергивали из академий, храмов и чьих-то личных владений. Деятельность эта быстро вышла из-под контроля и стала столь хаотична, что Мавис даже примерно не могла прикинуть, сколько подходящих мантий у нее, в итоге, окажется на руках.
   Это стало ясно сутками позднее: мантий едва доставало членам Коллегии, и их категорически не хватало всем остальным. Так что швеям пришлось снова браться за иглы. Алхимики варили зелья ― груз самых свежих эликсиров должны были  погрузить на флагман («Он ведь должен быть у флота?» ― думала маркиза, которая в кораблях не понимала ровным счетом ничего) перед отплытием, зачарователи без устали трудились над мантиями, посохами, кинжалами и всякой утварью, те, кто оказался ничем не занят, посвящали все свое свободное время изучению Хамерфелла ― разумеется, по свиткам и книгам. Сама маркиза при всем при этом умудрилась еще и посетить скромное празднество в честь дня рождения Его Величества, на котором Эйдан разъяснил ситуацию прибывшим по такому поводу высокопоставленным гостям. А вот поздравить короля лично она, к огромному своему сожалению, не успела.
   Коллегия Шепчущих напоминала огромный разворошенный муравейник.
   Утром первого числа Вечерней Звезды Мавис была на ногах уже засветло. Нельзя было упустить ни одной детали, но результат, кажется, стоил того, чтобы несколько дней так изводить себя и окружающих. Флагман ― а он действительно был ― без осложнений принял последние грузы, после чего магов, которым велено было держаться своих коллег по предпочитаемой школе магии, поделили на группы по числу всех стоящих на тот момент в порту кораблей ― как даггерфолльских, так и принадлежащих другим королевствам. По итогам работы над функциональностью и внешним видом мантии представляли собой длинные балахоны из плотной ткани песочного оттенка с ярким даггерфолльским гербом на груди и приглушенным по цветовой гамме рисунком на спине, цвет и узор которого варьировался в зависимости от школы. Алхимию и зачарование отдельно выделять не стали. К тому же, рисунок был нашит так, что, в случае чего, его было бы довольно легко отпороть. На случай, если на поле боя придется обмениваться мантиями с мертвыми. Лицо же почти полностью закрывали маска, крепленная к внутренней стороне глубокого капюшона.
   Поднимаясь на борт корабля, маркиза неприязненно передернула плечами и поправила волосы ― уложить их после беспокойной ночи толком не удалось, и теперь они выглядели неподобающим образом, что категорически не устраивало архимага, учитывая, кто именно собрался на флагмане.
Наконец, трюмы были закрыты, маги, пересчитанные специально назначенным смотрителем, отправлены в каюты, трапы подняты. Корабль отчалил, а с ним и весь флот.
   Началось.
   Мавис держалась ближе к корме, подальше от скопления высокопоставленных личностей и царственной особы, и не отпускала от себя ближайшего своего помощника ― Бренна. Сама она, в отличие от других магов, одета была, как и всегда, в платье (на сей раз ― цвета насыщенного индиго), и морской ветер тут же развил юбки, к счастью, недостаточно легкие для того, чтобы радостно взвиться в небо и явить взору окружающих недопустимое непотребство. Черные пряди лезли в лицо, и маркиза досадовала, что заколки ее остались в личных вещах, которые должны были доставить в ее каюту, а идти туда сейчас не хотелось. С приказом она управилась, имела право и отдохнуть немного, тем более что плыли они не смотреть достопримечательности Хаммерфелла, а убивать его жителей. И, как бы сильно ей хотелось не верить в это, умирать от их рук. Мавис слишком устала, чтобы нервничать сейчас, но ей прекрасно было известно: маги в смятении, большая часть из них никогда не сталкивались с войной. Едва ли они смогут колдовать так же сосредоточенно и эффективно после того, как впервые увидят, например, разрубленное рыцарским мечом тело. Блестящие на палящем солнце органы, кровь, заливающая песок…
   Она и сама, вообще-то, никогда такого не видела.
   А еще она никогда раньше не видела эту сомнительную (мягко сказано!) альтмерку, которую изволил притащить с собой на борт флагмана (Мавис даже не глянула, как называется корабль) придворный королевский маг. Да, для нее тоже была пошита мантия (всего их, кстати, вышло около восьми сотен) с опознавательным символом школы Восстановления на спине, хотя, судя по той информации, которую удалось узнать, эльфийка была неплоха в зачаровании и весьма хороша в алхимии. И непонятно откуда взялась. И поистине отвратительно выглядела.
   Вздохнув, Вилларе оперлась о борт и заглянула вниз. Зрелище водного массива, с мерным шелестом смыкающегося за судном, завораживало. Быть может, все было не так уж и плохо, и стоило, по обыкновению своему, поискать в происходящем плюсы… Маркиза усмехнулась. Сложно искать плюсы в том, что ты плывешь воевать.
[NIC]Мавис Вилларе[/NIC][STA]Шепчущий Архимаг[/STA][AVA]http://s017.radikal.ru/i421/1506/68/2e772bfb8fec.png[/AVA][SGN]Ad libitum.[/SGN]

совместно с Жермоном и Максиной

Максина вела себя... ну, как обычно. Летео ухмыльнулся: ее стоило притащить на роскошный королевский флагман хотя бы ради того, чтобы посмотреть на выражение лиц... нет, не короля: Эйдану, знал Летео, совершенно все равно, кто воюет на его стороне, лишь бы это были способные маги или хорошие воины. А вот госпожа архимаг только что не скривилась - наверняка, не скривилась только лишь потому, что боялась, что это оставит на ее симпатичном личике пару морщин. 
Правда, ничего не сказала. В отличие от благородного и храброго, а так же весьма ответственно относящегося к своим обязанностям королевского телохранителя, рыцаря Тирье.
- Конечно, Жермон, - Летео тепло улыбнулся рыцарю, который однажды защищал даже его. Ну или по крайней мере, пытался помочь. - Что-то не так?
Он кивнул Максине: не беспокойся, я все улажу.
Коротко кивнув, паладин отвел придворного мага в сторону, явно не желая, чтобы его слова достигли лишних ушей.
- Ваша… спутница. Вы действительно в ней настолько уверены?
- Разумеется, - Летео даже брови вздернул. - Максина, - позвал он девушку, давая понять слишком бдительному рыцарю, что говорить о человеке (или мере) за его спиной не очень вежливо. - Разрешите представить, Максина из... гм, Даггерфолла, - она была родом с Саммерсета, но помня разговор на кухне и непростые отношения как самой Максины с ее семейством, так и Хай Рока с нынешним государством высоких эльфов, Летео решил не упоминать этот момент.  - Возможно, сэр, вы читали о ней в моем докладе "Об остаточных явлениях айлейдской магии"...
Летео не сомневался, что Жермон отродясь не заглядывал в магические книги или доклады. Но ту историю с грибами, болотом и айледом он действительно изложил, и заслуги Максины не приуменьшил ни на гран. Так что как минимум Мавис ее заочно знала.
- Максина, это сэр Жермон Тирье, рыцарь-паладин Ордена Дракона.
Максина молча сделала книксен. В том, что официального представления избежать не удастся, она была уверена с самого начала, но очень надеялась, что его удастся отсрочить. С того самого момента, когда её нога ступила на борт флагмана, шпионка, хоть и не отходила ни на шаг от придворного мага, исподтишка подмечала всё, что могла бы указать в отчёте, а потому очень не хотела оказываться в центре чьего бы то ни было внимания.
Меньше всего рыцарь хотел, чтобы объект разговора пригласили в этом самом разговоре участвовать. Он ведь не ради того отозвал Летео, чтобы тот ему Максину представил. Теперь Диренни поставил его в крайне неудобное положение перед какой-никакой, а все же дамой, эльфийкой и чародейкой, и Жермону не оставалось ничего иного, кроме как подтвердить знакомство почтительным поклоном.
- Читать, к сожалению, не доводилось, - ответил он альтмеру и перевел взгляд обратно на Максину. - Хотел бы я сказать, что рад знакомству. Не сочтите за грубость, но по долгу службы я обязан с подозрением относиться к тем, в ком не могу быть уверен.
Чаще всего Летео вел себя скромно, даже слишком скромно для высокородного альтмера и придворного мага. Он терпеть не мог церемоний и предпочитал, чтобы к нему обращались по имени, можно даже на "ты". Но это не значило, что он был вовсе лишен всякой самоуверенности: как раз наоборот.
Вот в Максине он был уверен. В конце концов, они вместе прошли... ну, огня особенно много там не было, а вот вода - точно. А еще магическое безумие и много, много синяков.
Поэтому сейчас он широко улыбался Жермону:
- Думаю, все в порядке. Верная служба государству и так далее. Но мы действительно близко знакомы, - это прозвучало двусмысленно, Летео чуть покраснел. - Я имею в виду, что Максина даже спасала мне жизнь.
Сама девушка молчала.  Ну что ж, Летео надеялся, что подобной рекомендации будет довольно.
- Вам вообще доводилось читать что-нибудь, кроме устава вашего ордена? – с едва уловимой иронией в голосе нарушила молчание Максина. Будь она в своей привычной мантии, то нашла бы в себе силы смолчать, но выданная ей униформа, хоть и была пошита с учётом особенностей её далёкой от стандартов фигуры, всё же оказалась несколько мала, а потому стесняла движения, да и швы ощутимо врезались в кожу, что не могло не сказаться на и без того не идеальном характере девушки.
- Мне известно, что в Даггерфолле действует презумпция виновности, а потому ваши извинения совершенно излишни. Как и подозрения. Ведь всем известно, что гений и злодейство несовместимы, не так ли? А как только что сказал господин Диренни, сомнений в моей гениальности быть не может! – она с вызовом посмотрела на обоих мужчин.
В ответ на «близко знакомы» Жермон только недвусмысленно вздернул  густую темную бровь. Нет, придворный маг был, конечно, эльфом порой  чрезмерно наивным и искренним, но чтобы вопреки всем правилам притащить  на флагман свою любовницу, да  еще и вот так откровенно признаться в этом… Нет, должно быть  оговорился.
И чем дольше Тирье смотрел на Максину, чем дольше разговаривал с ней,  тем больше хотелось надеяться на то, что все же оговорился.
- Хотел бы я, чтобы всякий, кто спасает чью-то жизнь, всегда делал  это без злого умысла, - рыцарь коротко усмехнулся в усы. – Доводилось, -  ответил он уже Максине. – Но уже устава достаточно, чтобы возложить на  меня некоторые обязанности  и полномочия. Это судно находится под охраной Рыцарей Дракона, и если я  сочту кого-либо из находящихся на борту представляющим угрозу  безопасности Его Величества, будут приняты соответствующие меры. 
Жермон, лицо которого оставалось совершенно спокойным, почтительно  поклонился эльфийке, показывая тем самым, что разговор окончен.
- Был рад знакомству.

- Вы не верите в победу, Ваше Величество? - все разговоры о внезапности и подготовленности армии короля Сэнтинеля, которые то и дело поднимались в среде даггерфолльской аристократии, не более чем домыслы - за них говорили неуверенность и страх. Приземлённые эмоции твердили голосами господ, вселяя те же сомнения в голову монарха. Волдери был почти уверен в своих суждениях, видя что времени над тяжкими раздумьями хватало лишь у тех, кто, привыкнув к праздности, шатался из угла в угол и изображал бурную деятельность.
- Если не верите Вы, разуверятся и те, кто пошёл за Вами, - герцог кивнул в сторону кораблей, на которых плыла армия Даггерфолла.
Эйдан покачал головой. Порой ему казалось, что его и без того не самые оптимистичные взгляды окружающие видят еще мрачнее, чем есть на самом деле. Но люди видели, что видели. Их вера зависела не от того, что в голове у монарха, а от того, что он говорил. В этом Роштейн был прав.
- Победа может быть разной. Если мы успеем захватить Сентинель достаточно быстро, не испытав на себе тягот от долгого пребывания в самой суровой пустыне Тамриэля, война будет воистину славной. Если же нет... тогда победа будет дорого стоить нам.
Захватить Сэнтинель - это то, во что Волдери практически не верит, и считает что война в любом случае обойдётся слишком дорого. В Хаммерфелл отправилась добрая часть бретонской аристократии, что, несомненно, в будущем может привести к возобновлению старой междоусобной вражды. За Альдкрофт герцог не беспокоится ни секунды - знает, что пограничному городу стоит опасаться отнюдь не Даггерфолла.
- Если вы уверены, сир, что Вас окружают лишь те, кто в предстоящей войне помогут одержать победу, то я искренне порадуюсь и вознесу похвалу аэдра. Не всякий король может похвастаться окружением верных людей, особенно если это король в Хай Роке.
Только теперь Эйдан оторвался от созерцания того, что за бортом, и взглянул на собеседника: пристально, так, будто надеялся увидеть ответ на вопрос, который только собирался задать:
- Вы хотите поговорить о ком-то конкретном?
Как ему показалось, словах герцога прозвучал намек. Точнее, не так: в словах Роштейна часто укрывались вторые смыслы, так задрапированные первыми, что не придраться. Но сейчас Эйдан не намеревался долго ждать момента, когда же его новый советник перейдет к сути.
- Ни в коем случае. Я лишь говорю, что уважаю Ваши решения, мой король, но не беспричинно взволнован озвученным мною вопросом, а потому, прошу Вас, берегите себя, - ровным тоном отозвался колдун, уповая на смекалистость короля.
Высказать он мог бы тому, кто пропустил неизвестную альтмерку на борт корабля, когда над империей довлеет угроза нападения Талмора. Ему, как человеку, верящему только себе, знакомство придворного мага с этой неизвестной казалось сомнительным предлогом, чтобы пускать на борт королевского военного корабля. А уж что до немого возмущение аристократии, то тут герцог понимал их, как никто другой.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Три корабля - лёгкие, быстрые, под цветами сэнтинельских флагов; капитан отдал команду - два судна остановили ход, третье же, чья команда ожидала увидеть скорее послов, нежели флот, шло на сближение. Строение не то, численность флота - запредельная для разведывательной экспедиции или сопровождения, такелаж и тот - не на хаммерфелльский лад. Но глаза ведь врать не могут? Флаги точно родных цветов.

Укрыть от глаз флаги - одно, но изменить внешность всей команды корабля - такое под силу, пожалуй, не всякому мастеру Иллюзии. Капитан корабля, на чьей ответственности находилась монаршая жизнь, хмуро смотрел на приближающийся корабль противника и гадал, успеют ли их неповоротливые, по сравнению с хаммерфелльскими, корабли догнать те два, оставшиеся вдалеке, и потопить. Ведь если не успеют, то у берегов Сэнтинеля их флот ожидает крайне горячий приём.
Подобное оцепенение длилось недолго: для окружающих считанные секунды, но для самого человека, взглядом встречающего приближающийся корабль, - непозволительно долго. Этих, которые подплывают, потопить не составит проблем, но до дальних кораблей пушки бретонских галер не достанут, даже пожелай сама Кинарет.

Флотилия встала. Не стоит всю жизнь изучать морское и военное дело, чтобы понять - ситуация паршивая. Слишком много кораблей идёт от берегов Даггерфолла, чтобы редгарды всерьёз поверили в прикрытие - Сэнтинель не объявлял войны соседу, не посылал к его берегам военных кораблей, да ещё и армаду под цветами не пиратов, но государства.
Герцог лишь краем глаза взглянул на воду - его привлёк звук спущенного якоря, но не синева за бортом занимала мысли бретонского аристократа, и даже не корабли редгардов - письмо. Письмо, полученное им буквально недавно, через посыльную птицу, призванную лишь затем, чтобы доставлять послания в Сиродиил и обратно. Подобный жест могли бы счесть подозрительным, в военное время не принято верить даже собственным глазам, но скрывать Роштейну было нечего, и если кто пожелает, то он предоставит короткое послание.
Можно было бы долго рассуждать: воздух резали громкие приказы капитана, матросы сновали по палубе взад-вперёд, передавались весточки на другие корабли - посредством всё тех же птиц - медленные, ленивые тучи наползали на дощатые сооружения, то закрывая свет солнца, то вновь являя светило. Не было в этом происшествии ничего, что бы всерьёз волновало герцога Альдкрофта или привлекло его внимание.
Ничего, кроме...

До кораблей бретонов лёгкому хаммерфелльскому судну оставалось всего ничего, когда пространство вокруг содрогнулось от неистового крика, точно гигантский зверь - или, быть может, демон? - напал на след желаемой добычи. В крике том слышалось столько предупреждающего ликования, что, даже занятые делом матросы, подняли головы вверх - оттуда, из выси доносился рёв.
Всё тело сковало страхом, от магии или неизвестной опасности, и даже мысли вспорхнули, вытесненные паникой. Замерли корабли, замерла, кажется, даже сама вода залива, и только спустя полминуты, из-за туч вынырнуло нечто, напоминающее по форме гигантского змея с крыльями. Бестия стремительно приближалась, держа перепончатые крылья близко к телу; это была стрела красного затвердевшего огня. И разила огнём - настоящим, сотканным из магии, породившей этого великолепного, но смертельно опасного ящера.
- Дракон... - тихо, дрожащим голосом произнёс герцог, вцепившись тонкими пальцами в деревянные перила борта. Он во все глаза смотрел на существо, столько лет считающееся легендой, и в красках видел строки письма, написанные ему братом - об оживших мифах, о воле аэдра.     
- Ваше Величество! - Волдери метнулся к королю, чудом не попавшись под ноги жаждавшим посмотреть на чудо в небе. - Ваше Величество! Прикажите! Прикажите не трогать дракона! Это та самая помощь! - теперь он был уверен в этом настолько, насколько вообще можно быть уверенным в существовании ожившей легенды. Он не знал императора, но знал своего брата - Себрис врать не стал бы.
Одавинг, дракон, посланный императором Сиродиила на помощь Даггерфоллу, расправил крылья, вновь набрал высоту, чтобы затем спикировать на второй корабль Хаммерфелла.

Подпись автора

«Ты будешь служить, живой или мёртвый».

Самой большой неприятностью на борту корабля для Максины стали даже не постоянные косые взгляды и всеобщая подозрительность, а невозможность вести хоть какие-то исследования. От безделья она была готова сойти с ума, а потому общение с Летео стало для неё чуть ли не единственной отдушиной. Отчёты для Талмора шпионка составлять не могла по той же причине, что и проводить эксперименты, а потому старалась хотя бы запомнить всё, что казалось ей достаточно важным. Теперь она уже не сомневалась в том, что ей придётся заняться вопросом создания зелья, которое позволило бы ей вспомнить всё необходимое. Вот только заняться этим вопросом на борту она не смогла бы даже теоретически, а потому её преследовали мрачные мысли о предстоящем отчёте.
Появление эскадры противника застало альтмерку на верхней палубе, когда она уже привычно считала облака над горизонтом, чтобы хоть чем-то себя занять. Экипаж тоже заметил врага, и все тут же забегали, занимая положенные во время боя места. На палубу высыпали волшебники в одинаковых мантиях с нашивками школы иллюзии на спинах. Девушка тут же сосредоточила всё своё внимание на них. В чём заключается задача магического отряда, Летео уже успел ей сообщить, а потому наблюдение оного в действии представляло куда больший интерес для шпионки, нежели манёвры редардских кораблей. То, как побелели от напряжения лица волшебников, навело Максину на мысль, что алхимикам не помешало бы рассмотреть рецепт зелья, позволившего бы не только увеличить магические таланты, но и снять подсознательные барьеры на самоотдачу человека или мера, что неизбежно грозило бы волшебнику смертью в случае необходимости долго поддерживать какой-либо магический эффект, но в то же время позволило бы ему выложиться в полной мере. В конце концов, цель оправдала бы любые средства, а кроме того можно было бы создать и зелье, которое позволило бы поддержать жизнь и в полностью исчерпавшем свои силы организме. Вот только выступать с подобными предложениями явно было уже поздно. Фокус завоевателей определённо не удался. А пару мгновений спустя в небе возникло нечто, что заставило Максину забыть об алхимических планах и вспомнить, почему она позволила заманить её на борт корабля. Дракона явно не ожидал никто, а потому те, кому хватило смелости, схватились за оружие, более нервные персоны бросились в сторону спуска в трюм, а многие и вовсе отказались верить своим глазам.
- Вижу… – пробормотала шпионка в ответ на вопрос придворного мага. От её ушей тоже не укрылось и обращение герцога к королю. И в подтверждение его слов доисторическое чудовище обрушило свою ярость на корабли противника. Альтмерка молча подошла к самому краю борта. Её это открытие отнюдь не обрадовало. Конечно, такая помощь уж точно исключала возможность того, что вражеская разведка сумеет донести дурные вести до своего штаба, но персонально для неё и для Талмора новость о существовании ручного дракона на службе Империи не предвещала ничего хорошего.

В отличие от некоторого (неизвестного ей) количества изнывающих от безделия рыцарей, магов, солдат, матросов и знати, Мавис в плавании не скучала. Спасаясь от солнца, сушащего кожу, и соленого ветра, портящего прическу и сваливающего волосы в бесформенную паклю, так что в них ― кошмар! ― гребешок начал запутываться уже к вечеру первого дня, маркиза почти не выходила из каюты ― только по необходимости. Большую же часть времени она посвящала тому, что отсыпалась после напряженной подготовки к отплытию и читала. Полагая себя достаточно умелой (и порядком перетрудившейся) чародейкой, Мавис взяла с собой на флагман не какие-нибудь свитки по теории и практике магии, а увесистый дамский роман о приключениях бретонской девушки-авантюристки, разрывающейся между чувствами к своему давнему другу родом из Эвермора с одной стороны и к данмеру, уроженцу пепельных пустошей Морровинда ― с другой. Автор прекрасно строил повествование, в нужные моменты удерживая читателя в напряжении. Кроме того, ему (точнее, ей) отлично удавались постельные сцены, обилие которых помогало маркизе отвлекаться от невеселых мыслей.
   Впрочем, что-то подсказывало Мавис, что большая часть ее в той или иной степени знатных знакомых сочли бы подобную литературу бездарной, а потому свое увлечение маркиза предпочитала держать в тайне.
   Иногда, переворачивая очередную вырезанную из на редкость качественной бумаги страницу, Мавис думала об Эйдане и тихо хмыкала, слегка недовольная сама собой. В мире, который она каждый день видела вокруг себя, маркиза то и дело находила вещи вроде бы желанные, но ненужные. Например, с детства ей хотелось иметь какого-нибудь крупного экзотического питомца из Эльсвейра или Чернотопья. Хотелось, да, но скольких средств, сил и времени ей будет стоить уход за гигантским скорпионом или вамасу?
   Или вот… Его Величество. Слишком большой риск, неоправданный.
   Мавис дочитывала главу и тут же начинала новую, и постепенно мысли снова возвращались к удивительно живо выписанным героям книги. И о войне, и о короле она успеет подумать позже. Право же, не убьют ведь ее в пустынных землях Хаммерфелла. В это маркизе попросту не верилось.
   А потом ей пришлось оторваться от чтения и открыть в дверь, в которую кто-то барабанил с излишним усердием. Рене, юный мальчишка-мистик, буквально выкрикнул ей в лицо: «Дракон!» ― и тут же смутился, заливаясь краской. Он весь дрожал то ли от страха, то ли от возбуждения, а может, от всего вместе.
   Спустя мгновение Мавис поняла, что юноша был предельно серьезен. В следующее мгновение она уже просочилась между ним и дверным косяком в коридор и стрелой вылетела на палубу.
   Едва она оказалась под открытым небом, как над кораблем пронеслась огромная тень, и маркиза машинально отпрянула, прячась за одну из мачт. Вокруг царил тот самый упорядоченный хаос, который случается с людьми, крайне заинтересованными в сохранении дисциплины, но совершенно ошалевших от увиденного и (в отношении меньшинства) не привыкших подчиняться строгим приказам.
   Из толпы матросов и разномастных пассажиров взгляд выцепил группу магов, и Мавис быстрым шагом подошла к ним. На короткие и, вроде бы, понятные вопросы маги отвечали вразнобой и как-то слишком уж неуверенно. Краем глаза маркиза заметила голубую мантию Летео ― придворный маг, не спуская глаз с дракона, с сумбурными восклицаниями пробирался к королю.
   Даже силами всех собранных магов защитить флагман и прочие корабли от нападок мифической рептилии будет непросто. Но возможно, ― сама себя уверяла Мавис.
   А потом она увидела, что дракон, чешуя которого в свете едва прикрытого облаками солнца, блестела алым, кружился вокруг одного и того же места, то и дело камнем падая вниз и извергая огненное дыхание на…
― Почему никто не сказал мне о… вражеских кораблях? ― голос маркизы звенел льдом и сталью. ― О вступлении в бой я, выходит, должна была узнать с первым снарядом баллисты, пробившим стену моей каюты? Или нет. Верно. По милости дракона.
   Судя по лицам, иллюзионисты, к которым обращалась архимаг, готовы были провалиться сквозь палубу в пучину Иллиакского залива. Да, они испугались, растерялись, тут же перешли к делу, но не уведомить ее о появлении на горизонте вражеских кораблей!
   А шум на палубе Мавис, должно быть, пропустила, увлекшись чтением.
   В любом случае, куда важнее сейчас было защитить корабль. Их всех плывущих на нем. Но, вопреки ожиданиям, по дракону Его Величество приказал не стрелять, немало удивив маркизу. Она лишь велела своим магам вернуться к плетению иллюзии, прожгла взглядом спину Летео, без которого эта задача из трудных превращалась в практически невыполнимую, и приобщилась к исполнению собственного приказа.
   Оставалось только надеяться, что дракон действительно не нападет. Что же касалось хаммерфельских кораблей, то они быстро превратились в груды возвышающихся над водой горящих обломков. Неплохое начало военной кампании, если опустить тот досадный факт, что перепуганные чародеи, столкнувшись с доселе невиданными ответственностью и опасностью, попросту забыли о своем архимаге.
   «Этого больше не повторится», ― успокаивала себя маркиза, ощупывая тончайшие магические материи их общей с прочими магами Коллегии иллюзии. ― «Ни в коем случае».[NIC]Мавис Вилларе[/NIC][STA]Шепчущий Архимаг[/STA][AVA]http://s017.radikal.ru/i421/1506/68/2e772bfb8fec.png[/AVA][SGN]Ad libitum.[/SGN]